Уистен Хью Оден. Памяти У. Б. Йейтса

Памяти У. Б. Йейтса
(ум. в январе 1939)

  1

Он растворился в мертвенной зиме,
Когда ручьи промёрзли, аэропорты почти опустели,
И снег обезобразил памятники.
Ртуть опустилась во рту умирающего дня.
Всё соглашалось с тем, что
День его смерти холоден и мрачен.

Вдалеке от его болезни
Волки мчались по вечнозелёному лесу,
Речушка не соблазнялась нарядом набережной...
Словами скорби
Смерть поэта отделена от его творений.

Но для него самого последний в этом мире полдень
Был полон медсестёр и сплетен.
Провинции тела взбунтовались,
Площади сознания опустели,
Безмолвие вторглось в пригороды,
Потоки чувства прервались и превратились в его поклонников.

Теперь, растащенный по сотням городов,
Он весь принадлежит их незнакомой любви,
Испытывая счастье в лесу иной жизни
И наказание - от чуждой ему совести.
Так слова мертвеца
Перевариваются в кишках живущих.

Но среди гвалта и забот завтрашнего дня,
Где брокеры ревут в зверинце биржи,
А беднота страдает, вполне доверясь привычке,
И каждый, в клетке самого себя, почти обрёл свободу, -
Две-три тысячи людей запомнят этот день
Как день, слегка отмеченный необычайным.

Всё соглашалось с тем, что
День его смерти холоден и мрачен.

  2

Ты был глупец, как мы. Твой дар осилил всё:
Опёку богачей, физический распад
И самого тебя, ушибленного в крик
Страной, чьи климат и безумие - всё те же.
Нет никаких последствий у поэзии.
Она живёт в аллеях строф и ни во что
Не вмешивается; рекой на юг течёт
Сквозь пастбища тоски и грубость городов,
И мы в них верим, умираем... А она
Живёт, покинув лоно - рот.

  3

Прах земной, свою юдоль
Вильям Йейтс избыл. Позволь
возложить Ирландский рог,
опорожненный от строк.

[ Время равной мерой мстит
За отвагу и за стыд,
Пару дней следит порой
За телесной красотой,

Но боготворит язык.
И всех тех, кем он велик,
Время лавром чтит, а здесь
Трусость им простит и спесь.

И какая в этом цель,
Что и Киплинг и Клодель
Перед временем пригож
Лишь за то, что слог хорош? ]

В ужасе окрестной тьмы
Ждут коричневой чумы
Псы Европы, с ними ждёт
Впавший в ненависть народ;

И бесчестье без границ
Проступило в толще лиц,
И сочувствия река
Замерла в плену зрачка.

Прямиком иди, поэт,
Вольным голосом одет,
В средоточье этой тьмы,
Чтоб порадовались мы;

За лопату взяв хорей,
Сад проклятия засей
Песней тщетности людской
В упоении бедой;

Чтобы в пустоши сердец
Бил фонтан бы наконец,
Ты из одиночки дней
Вере обучи людей.

февраль 1939

In Memory of W. B. Yeats
(d. Jan. 1939)

I

He disappeared in the dead of winter:
The brooks were frozen, the airports almost deserted,
And snow disfigured the public statues;
The mercury sank in the mouth of the dying day.
What instruments we have agree
The day of his death was a dark cold day.

Far from his illness
The wolves ran on through the evergreen forests,
The peasant river was untempted by the fashionable quays;
By mourning tongues
The death of the poet was kept from his poems.

But for him it was his last afternoon as himself,
An afternoon of nurses and rumours;
The provinces of his body revolted,
The squares of his mind were empty,
Silence invaded the suburbs,
The current of his feeling failed; he became his admirers.

Now he is scattered among a hundred cities
And wholly given over to unfamiliar affections,
To find his happiness in another kind of wood
And be punished under a foreign code of conscience.
The words of a dead man
Are modified in the guts of the living.

But in the importance and noise of to-morrow
When the brokers are roaring like beasts on the floor of the Bourse,
And the poor have the sufferings to which they are fairly accustomed,
And each in the cell of himself is almost convinced of his freedom,
A few thousand will think of this day
As one thinks of a day when one did something slightly unusual.

What instruments we have agree
The day of his death was a dark cold day.

II

You were silly like us; your gift survived it all:
The parish of rich women, physical decay,
Yourself. Mad Ireland hurt you into poetry.
Now Ireland has her madness and her weather still,
For poetry makes nothing happen: it survives
In the valley of its making where executives
Would never want to tamper, flows on south
From ranches of isolation and the busy griefs,
Raw towns that we believe and die in; it survives,
A way of happening, a mouth.

III

Earth, receive an honoured guest:
William Yeats is laid to rest.
Let the Irish vessel lie
Emptied of its poetry.

[ Time that is intolerant,
Of the brave and innocent,
And indifferent in a week
To a beautiful physique,

Worships language and forgives
Everyone by whome it lives;
Pardons cowardice, conceit,
Lays its honours at their feet.

Time that with this strange excuse
Pardoned Kipling and his views,
And will pardon Paul Claudel,
Pardons him for writing well. ]

In the nightmare of the dark
All the dogs of Europe bark,
And the living nations wait,
Each sequestered in its hate;

Intellectual disgrace
Stares from every human face,
And the seas of pity lie
Locked and frozen in each eye.

Follow, poet, follow right
To the bottom of the night,
With your unconstraining voice
Still persuade us to rejoice;

With the farming of a verse
Make a vineyard of the curse,
Sing of human unsuccess
In a rapture of distress;

In the deserts of the heart
Let the healing fountain start,
In the prison of his days
Teach the free man how to praise.

February 1939

Евгений Коновалов, поэтический перевод, 2016

Сертификат Поэзия.ру: серия 1099 № 122225 от 12.09.2016

1 | 2 | 2975 | 26.12.2024. 13:22:54

Произведение оценили (+): ["Сергей Семёнов"]

Произведение оценили (-): []