Моё забвение живёт во вздохах тягостных трясин,
В шептанье тихих камышей, в могильно-дягильной отраве.
Закатной сталью времена стекают по стволам осин
Во мхи, на кочки, в тростники в туманно-голубой оправе.

И – слышу – ты ко мне идёшь, минуя сутолоку дней,
Сквозь тихий шёпот камышей, по острой кромке дня и ночи,
Из края прошлых снов моих, где мир на счастье не бедней,
И где в скрещенье двух лучей нам было – помню – сладко очень!

И ты смелее, чем тогда… и ты прекраснее, милей,
Чем было там, когда лучи – и твой, и мой – для нас скрестились...
Сплетая радости венок, нежнее всех земных лилей,
Идёшь в простор моих скорбей, как чья-то власть, как чья-то милость!

Но тут забвенье восстаёт стеной холодною – до звёзд,
И вновь стремится в сердце мне тревога чёрной росомахой.
Мерцает прошлого река. Я прохожу над нею мост.
Ты, стоя за спиной моей, ссыпаешься в болото прахом...

И гулко зреет пустота в моей слабеющей душе,
И абрис прошлого и ты – тускнеют в ярком лунном свете,
В ночных болотных миражах. Смотрю – и нет тебя уже.
Лишь завывает в валунах, подобно волку, хищный ветер.