Александр Лукьянов. Геррик и его книга "Геспериды..." (окончание)

Лирический диапазон Геррика очень широк: от простой народной песни и эпиграммы до «горацианской» оды и «катулловой» эпиталамы. Геррик много писал посланий: друзьям, родственникам, красивым дамам, восхвалял короля и своих покровителей. Его стихотворения, обращённые к цветам, всегда необыкновенно поэтичны, в них чувствуется и лёгкая грусть над быстротечной красотой нежных созданий природы, и философские размышления о недолгой жизни человеческих созданий, которые сродни цветам в своём быстром увядании. В стихотворении «К нарциссам» он пишет:

И нам отмерены часы,
Короткая весна,
И мы растём, чтоб увядать,
Судьба у нас одна.
(Пер. А.Лукьянова)

Фиалки, нарциссы, лилии, розы, маргаритки, тюльпаны, первоцветы, анютины глазки: всем этим прелестным цветам Геррик посвящает свои мелодичные стихи-обращения. Мир цветов Геррика самый светлый, самый чистый. И если о женщинах он иногда говорит с иронией, отмечая их недостатки, то к цветам относится как добрый и любящий отец к своим детям. Фиалок он называет «фрейлинами весны» и с сожалением отмечает, что скоро все забудут о том, как они цвели, когда наступит пора их увядания. А «чистых и хрупких» дев он сравнивает с быстроувядающими на своих клумбах тюльпанами. Красоту своей знакомой дамы, Элизабет Уилер, прозванной «Потерянной пастушкой», Геррик отыскивает в ароматных и свежих цветах:

Гвоздика лепестки ланит
И губ её в себе хранит;
Фиалки выглянул цветок, -
В нём взор любимой синеок;
А в розе с персиком течёт
Младая кровь её, что мёд.
(Пер. С.Шестакова)

Однако Геррика всё же нельзя назвать «певцом природы. Можно по пальцам пересчитать пейзажную лирику поэта. Даже когда он пишет свои «сельские» стихи, в которых воспевает (едва ли искренно) свою «жизнь в деревне», в сельской глуши, Геррик не часто пытался нарисовать упорядоченный пейзаж, с передним планом и фоном, как это делали потом поэты-классицисты XVIII века. Самое большое и насыщенное его изображение пейзажа мы находим в стихотворении «Сельская жизнь», адресованное Эндимиону Портеру. В этом стихотворении показан один день сельской Англии от первых лучей утренней зари над идущим за своей упряжкой пахаря, до храмовых праздников, вечерней пирушки вокруг майского дерева или святочных гуляний на Двенадцатую ночь. Сельские забавы, спокойная, размеренная, хотя и небогатая жизнь в деревне – вот что хочет видеть Геррик в тишине и провинциальности своего дэвонширского прихода.


Держу
Я Трейси милого, и с ним
Брожу
По сельским вотчинам своим,
Где мне
Легко на сердце каждый год:
Вполне
Я всем доволен без забот.
(Пер. А.Лукьянова)



* * *

Геррик писал не только замечательно изящные «длинные» стихотворения. Жанр короткой эпиграммы был любим поэтом, и много двустиший и четверостиший вышло из-под его пера. Если рассматривать эпиграмму в расширенном смысле, то необходимо обратится к эпиграммам древнегреческим и латинским, которые легли в основу герриковских коротких стихотворений. Греческие эпиграммы (это слово переводится как «надписи»), разнообразны по своей тематике: в них мы находим рассуждения об искусстве и отклики на литературные произведения, размышления о жизни и смерти и различные сентенции, вызванные историческими событиями. Греческая эпиграмма могла быть спокойной по тону, но часто бывала шутливой, и даже сатирической. Постепенно представление об эпиграмме, как о едком и остроумном стихотворении, стало главным уже к концу I в. В Средние Века в Европе была известна единственная антология греческих эпиграмм – византийского филолога, монаха Максима Плануды (1260-1310 гг.), переведённая на латинский язык в XVII веке. Сатирические эпиграммы писал Бен Джонсон, взяв за образец антологию Плануды, как и некоторые другие английские поэты. Если исходить из вышесказанного, то к разряду эпиграмм мы относим и замечательные двустишия Геррика, и его эпитафии матронам, детям, и юным девам, умершим в расцвете своей женственности. Геррик писал также небольшие посвящения родным, и так называемые «гномические» гимны – обращённые к Венере, Юноне, Бахусу, Аполлону, Нептуну и прочим греческим богам. И, наконец, непосредственно эпиграммы в современном смысле, несколько грубоватые, подчас сальные, иногда с перцем, в чём-то напоминающие непристойность эпиграмм Марциала, иногда такие же остроумные и едкие. В них поэт высмеивал своих неуклюжих и грубоватых прихожан и прихожанок под смешными выдуманными именами. При этом довольно часто Геррик использует игру слов, что придаёт его эпиграммам необыкновенную прелесть.

На Скупа.

Стара вдова, но Скуп жениться рад,
Не из любви, или других услад;
Ему сказали, денег у вдовы
НЕ СЧЕСТЬ; вот он, женился; но, увы,
В случившемся одна насмешка есть,
Ей столько лет, что никому НЕ СЧЕСТЬ.
(Перевод В.Савина)


Но особенно хороши его многочисленные эпиграммы «На самого себя» и «К его книге», в которых «своим восхитительно откровенным и бесхитростным стилем он раскрывает перед читателем свою душу, полную надежд или опасений».( The Cambridge History of English and American Literature in 18 Volumes (1907–21). Vol. 7. Cavalier and Puritan. I. Cavalier Lyrists. § 7. Herrick’s epigrams.)
Темы герриковских двустиший также разнообразны. Он пишет о неприятностях любви, о человеческих страстях и слабостях, о краткости жизни, которую надо прожить в радости и веселье, о мудрости и остроумии, о войне и мире, о принцах и королях, о труде и творчестве. Многие темы для своих двустиший Геррик черпал из римских классиков: Сенеки, Овидия, Марциала, Горация, обращался иногда к Библии. Как эпиграмматист Геррик превосходит всех своих современников и остроумием, и афористичностью, и едкостью, и изящной лиричностью. Это особенно заметно в его прелестном четверостишии «Четыре условия земного счастья»

Первейший дар - когда ты здрав,
Затем - добросердечный нрав,
Богатство честное - во благо,
А главное - друзей ватага.
(Пер. С.Сухарева)


* * *

Под одной обложкой с «Гесперидами» Геррик издал свои «Благочестивые строфы», около 300 стихотворений религиозного характера, в основном обращённые к Спасителю нашему Иисусу Христу. Эти стихотворения увеличивают представления читателей о таланте и даже гении поэта, но вряд ли создают ему большую известность. Геррик и Донн – вот два поэта-священника XVII века, которые заставили свою Музу обратится к религии и выразить все те чувства и сомнения, что их одолевали. И если Донн в своей религиозной поэзии совсем не тот, что в поэзии любовной, своих элегиях или сатирах, то Геррик не смог изменить своего земного ощущения жизни, и при обращении к Богу он остаётся таким же материалистом и фламином. Религиозные стихи Донна трагичны. Перейдя из католичества в англиканскую церковь, Донн постоянно размышляет о грехе и справедливости, о своём отношении к Богу, о милосердии или гневе Господа к нему. Донн пишет о своей больной душе, своих сомнениях, страхах, надеждах. Начиная от меньшей набожности в меланхолических сонетах «La Corona», переходя затем к унылым «Литаниям», Донн в конце концов терзает себя в «Священных сонетах», изображая душу, которая с трудом добивается спасения, полную страхов и трепета перед всемогуществом Господа. «Два полюса, между которыми она колеблется, - отмечает Хелен Гарднер, - это вера в милость Бога нашего Христа, и чувство собственной ничтожности, которое невероятно близко к отчаянию». (Helen Gardner "The Religious Poetry of John Donne," in John Donne: A Collection of Critical Essays, edited by Helen Gardner, Prentice-Hall, Inc., 1962, pp. 123-36.)
Стихотворения Геррика лишены того ощущения душевного беспокойства, страха, сомнения и внутренней борьбы, свойственного творениям Донна, они более чувственны, приземлены, и к Господу Геррик, можно сказать, обращается так, как обращается он к Ларам, или богам античности. Может быть именно «Литании» Донна побудили Геррика написать свои «Литании к Св. Духу»,


1. В час, когда в беде томлюсь,
С искушением борюсь,
В том, что грешен признаюсь,
О Дух, утешь меня!

2. И когда ложусь в кровать
С грустью на сердце опять,
И сомненья не прогнать,
О Дух, утешь меня!

……………………………

10. И когда мне Дьявол нить
Искушений хочет свить,
Чтоб на муки осудить,
О Дух, утешь меня!

11. И когда из ада крик,
Напугав меня, возник,
Где огня ужасный блик,
О Дух, утешь меня!

12. И когда на Божий Суд,
Все кто прятались, придут,
И к Тебе взову я тут:
О Дух, утешь меня!
(Перевод А.Лукьянова)


Но если рассмотреть характеры обоих священников, их жизнь, их восприятие мира и Бога, то они окажутся совершенно разными, и по идеям, и по духовному накалу, и по сложности чувств. В целом отношение к религии у Геррика светское. Он обращается к Богу, признаёт его величие, полностью отдаётся в его руки, но без мук отчаяния и каких-либо сомнений. Даже прося у него прощение за «свой языческий стих», Геррик, однако, в тайне горд своим творчеством и надеется на признание и прощение Господа. В его обращении к Богу мы не чувствуем трагического отчаяния Донна, ни даже стойкой убеждённости фанатиков, вступающих за свои убеждения на костёр.
Символика и проникновение внутрь душевных переживаний человека, свойственных Джорджу Герберту, или неземные возвеличивания Крэшо, его экзальтированность и описание феноменов трансцендентного мира были чужды Геррику, так же как и мистические откровения Воэна и Трахерна. Геррик относится к Богу, как простой верующий. В его «Псалме к Господу нашему Иисусу», выполненному в форме КРЕСТА, чувствуется внутренняя потребность Геррика показать себя мастером поэтической формы, которой он придаёт не меньшее значение, чем своей вдохновенной молитве к страдающему на кресте Спасителю.
Как «девонширские» прихожане Геррика молили Господа об урожае, о дожде, о здоровье, также и сам хозяин прихода обращается к Господу с различными просьбами. В подражание "Гимну моему Господу, во время моей болезни" Джона Донна Геррик пишет своё стихотворение «К Богу, о болезни». Однако у Геррика это не торжественный гимн своему Господу в минуту недуга телесного, а обычная просьба, милая, непосредственная, очень похожая на его светские «гномические гимны».

Что если скрипке с арфой впредь
Близ ивы более не петь?
И станет мне постель могилой,
И вместо дома - мрак унылый?
Что если все? И мне конец?
И к мертвым отойду, мертвец?
Меня, цветок увядший, все же
Ты оживишь, Всесильный Боже.
(Пер. В.Савина)

И всё же во многих «благочестивых строфах» звучат нотки искренней, непосредственной веры, высказанные с неподдельным простодушием и наивным обаянием. Только настоящий, высокий поэт, мог сказать так убедительно о святых каждому верующему предметах и темах.

Пусть многим жемчуг тешит взгляд,
И златом вышитый наряд.
Всего одна охапка сена,
Где спал малыш благословенный,
Одна его пеленка - вот
Богатый дар на Новый год.
(Пер. А.Скрябина)



* * *

Судьба «Гесперид» с одной стороны была печальна, а с другой – необыкновенно успешна. Казалось, что первое издание творений Геррика будет пользоваться большой популярностью среди роялистов, но оно не удовлетворило ни вкусы читателей эпохи Реставрации, ни классицистов XVIII века. В эпоху Реставрации на первое место вышли эпические жанры, и хотя немногие поэты продолжали писать лирические стихотворения, но читатели предпочитали сатиры Сэмюэля Батлера и пасторальные поэмы Джона Драйдена. Мало кто из поэтов-кавалеров, или поэтов-метафизиков пользовался популярностью. Во времена Просвещения, когда поэты заботились больше о строгом стиле и классически выстроенном (хотя и скучноватом) стихе, о Геррике совсем забыли. И только более чем через столетие его имя вновь зазвучало, когда Джон Ничолс представил избранные стихотворения поэта читателям журнала «Дженльмен» в 1796 и 1797 гг. И, наконец, доктор Нотт в 1810 году издал избранные стихотворения Геррика, которые вызвали положительные отзывы критики. (Select Poems from the Hesperides, with occasional remarks by Nott, J. Bristol, 1810.). Дальше - больше.
В 1823 году «Геспериды» и «Благочестивые строки» были впервые отредактированы Томасом Мэтландом. (Poetical Works of Robert Herrick. Ed. Maitland, T. Edinburgh, 1823.). Началось возрождение поэзии Геррика, созвучной исканиям романтиков и волнующей поэзии викторианцев, чтобы занять своё достойное место среди творений величайших английских лириков. Стихи поэта снова издали в 1846 году, и затем последовало собрание сочинений Геррика, выпущенное в свет знаменитым издателем Александром Гроссартом, напечатавшим также сборники стихотворений других поэтов XVII века, в том числе и Джона Донна. (Complete Poems. Ed. Grosart, A. B. 1876.) Наиболее известное издание произведений Геррика – двухтомник Альфреда Полларда с предисловием Чарльза Суинбёрна, в котором последний называет Геррика «Величайшим сочинителем песен, когда-либо рождённым Английской нацией. (Hesperides. Ed. Pollard, A. W., with a preface by Swinburne, A. C. 2 vols. 1891. Revised ed. [n.d.]).
Геррик не касался глубинных струн человеческой души и не пробуждал людей к достижению высоких целей, не наполнял их религиозными идеалами или революционным энтузиазмом. Его стихи - это песни нации на заре своего рождения, ещё не осознающей противоречивых чувств и сложных переплетений мысли. Это мелодии людей, что созерцают вокруг себя вечный праздник, которые живут в чудесном и светлом мире своего воображения, и чьей основной философией является в радости и веселье провести очередной день, срывая бутоны жизни на полях кратковременного цветения юности.


Александр Лукьянов