Подборка в альманахе "ФОРУМ", №10, 2014

Дата: 20-01-2015 | 14:58:31

* * *

Когда
На расстоянии руки
Взойдёт
И воцарится в небесах
Звезда,
С которой были мы близки,
Чей свет
Замешан на моих слезах,
Сойдут
В оцепененье тишины
Мечты,
Что истязали сердце всласть,
И страх,
Как осознание вины,
Шепнёт
О том, что жизнь не удалась,
Что всё
Могло пойти другим путём,
Что мир
Пустых надежд не оправдал,
И я,
Как лунный ветер невесом
Взовьюсь
К вершинам белоснежных скал,
Мосты
И наши души догорят,
Пожар
Утратит отблеск золотой.
Звезда,
Мы превратимся в звездопад
С тобой…

* * *

Я был раздавлен Пастернаком,
Когда в двенадцатом часу
Бессонницы священным знаком
Качнулся томик на весу.

Слова и мысли отлетели
В моём разрушенном мозгу.
Скрещенья, свечи и метели
Меня сводили в мелюзгу,

Ища спасенья у Марины,
Переменить решил я том,
Но, не прочтя и половины,
Вдруг осознал, как я смешон.

В самокопаниях несносен
Хотел ответить – ху из ху?
Но мудрый и бездонный Осип
Перемолол меня в труху.

Уже терзаем болью плотской
Вслепую новый том достал,
Мне под руку попался Бродский
Ну всё, ребята, я пропал…

* * *

У женских слёз особенный состав,
Коль расставанье было им причиной.
На стыках рельс грохочущий состав
Прочь увозил меня дорогой длинной

Вторые сутки. Вновь, в бессчётный раз,
Гонял чаи вагон разноголосый.
Мне руки жгли из ненаглядных глаз
В прощальный час уроненные слёзы.

Уже хмельную ширь родных полей
Сменили юга горные отроги.
Я ощущал всё резче и острей,
Всей кожей рук, от слёз твоих ожоги.

Напрасные ряды постов, застав
Не отвлекали боль, хоть вполовину.
У женских слёз особенный состав,
Коль расставанье было им причиной.

* * *

Бросив ждать, они уходят замуж.
Всё равно, что гибнут на костре.
Любящие нас – к другим. А там уж
Приступают планово стареть.

И простив предательство святое,
Исчерпав винительный падеж,
Смотрим вслед им с болью и тоскою
Мы, не оправдавшие надежд.

Скольких нас тот шаг страдать заставил,
Скольким им постыла эта связь.
Исключением не став из правил,
Вот и ты меня не дождалась.

Станет боль моя с годами глуше,
Ты привыкнешь к жизни без любви.
Лишь прошу: ласкающего мужа
Именем моим не назови.

* * *

Судья: Кто может подтвердить, что вы поэт? Кто зачислил вас в разряд поэтов?
Бродский: Никто... А кто причислил меня к роду людскому?
Судья: И вы учились где-нибудь этому занятию?
Бродский: Не думаю, что этого можно достичь посещением занятий.
Судья: На каком основании вы стали этим зани-маться?
Бродский: Я думаю, это... от Бога.
Из заседания суда 13 марта 1964 г. над Иосифом Бродским (судья Дзержинского суда г. Ленинграда Са-вельева Е. А.); законспектировано Фридой Вигдоровой.

Нет поэтов от Бога.
Есть от бед и печалей.
От несчастных любовей.
От смертельных обид.
Не щенячьи восторги
Слышат Музы вначале,
Звон натянутых нервов
Их ночами пленит.

За последней чертою,
На изломе, на грани
Между жизнью и смертью,
В цепких лапах тоски,
Чёрной струйкою крови,
Как из колотой раны,
У поэтов из сердца
Истекают стихи.

И ланцетом хирурга
Чьи-то души спасает
Зарифмованной боли
Леденящая сталь.
Но уходят поэты
В бесконечные дали,
И, ушедших навечно,
Их до одури жаль.

* * *

Никто из нас не умер. Почему?
Казалось – врозь – и сгинем от недуга.
Но встреч свеченье кануло во тьму,
А мы живём на свете. Друг без друга.

Живём, презрев надежды и мечты.
Живём, хоть понимаем: жизнь разбита.
Как жалкие, безмозглые кроты
Мы тычемся в уют чужого быта.

Нам надо бы, во славу звёзд, луны,
Две жизни оборвать, легко и веско.
А мы живём, хотя и не должны.
Бездарные актёры пошлой пьески.

* * *

Мы – кленовые листья опавшие,
Вихрем жизни бесцельно влекомые,
Отлюбившие, оттрепетавшие,
Не нашедшие счастье искомое.

С веток нас оборвало негаданно
И друг к другу прибило случайно,
Наша связь до сих пор неразгаданна,
Наш союз – непроглядная тайна.

Кружит время нас в танце безумия,
И роняет на землю с размаха,
Только души в нас – жёлтые мумии,
Безразлично им – трон или плаха.

Но в костёр нас, на самосожжение,
Вновь толкает щемящая жажда...
Знать бы, скоро ль иссякнет кружение,
И тогда всё, что будет – не важно.

* * *

Даруй мне, жизнь, минуты тишины,
Возможность отдышаться, оглядеться.
Чтоб вечный рокот звуковой волны
Хоть изредка щадил кораблик сердца.

Чтоб в чернозёме звуковых пустот
Вдруг возникала та первооснова,
Из тьмы которой, выждав свой черёд,
Ростком на свет проклёвывалось слово.

Пусть взор смиряет белизна стены,
Пускай уста крепит печать молчанья.
Даруй мне, жизнь, минуты тишины –
Расслышать ноты твоего звучанья.

ПАМЯТИ БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ

Всё ведь когда-то кончается, Белла Ахатовна,
Слёзы смахнуть, улыбнуться и успокоиться,
Долго Вас ждали Цветаева вместе с Ахматовой,
И воссияла над нами Святейшая Троица.

Как же теперь называют Вас шестидесятницей,
Вы дольше прочих держались в пегасовом стремени,
Вам сквозь века путешествовать Огненной Всадницей,
Вашим творениям не уместиться во времени.

Что же о Вас горевать, коль Вы Богом сосватаны,
Светлым талантом и вечною славою венчаны,
Руки святые целую Вам, Белла Ахатовна,
Тонкому лирику и ослепительной женщине.

МАЙДАНОВСКИЙ ДУРАЧОК

Вокруг него воюют и буянят,
Поют, смеются, плачут невпопад…
А он сидит на сумрачном майдане,
И к небу обращает чистый взгляд.

Горят костры, бойцы стоят стеною,
Летят гранаты с четырёх сторон…
А он сидит, торжественно спокоен,
Как будто в сон приятный погружён.

Кругом орут: «Стреляйте! Не жалейте!»
И виден сквозь огонь кровавый след…
Его рука покоится на флейте,
И в рясу почему-то он одет.

Он шепчет: «Бог, Твои деянья дивны!»
И вновь молчит в смиренности благой…
На флейте он, порой, играет гимны,
Да ведь никто не слушает его.

Беснуется толпа: «Свободы! Хлеба!»
На лицах – от огней зловещий свет…
А он сидит, с улыбкой смотрит в небо,
И небо улыбается в ответ.

* * *

И когда приладит крылья нам верховный орнитолог,
И рассадит нас по веткам, и слегка взмахнёт хлыстом,
И святые наши слёзы застучат в небесный полог,
И смешными голосами мы о вечном запоём –

Нам припомнится, наверно, из земного лишь минута –
Из длиннющей нашей жизни, пробежавшей впопыхах,
Та, в которой мы несёмся в никуда из ниоткуда,
Где тебя из детства в зрелость уношу я на руках.

Как отсвечивали свечи в зеркалах казённых комнат,
Как подрагивало пламя в такт сплетеньям наших тел,
Вкус слезы и поцелуя непременно губы вспомнят,
И греха пьянящий запах нас вернёт в земной предел.

И тогда мы сбросим крылья, скинем белые одежды,
Разбросаем по кровати лепестки кровавых роз,
И шуты, и акробаты подивятся, как и прежде,
Продолжительности смеха и причудливости поз.

* * *

Прольются лунные лучи
Теченьем плавным.
Давай с тобою помолчим
О чём-то главном.

Пересыпая звёзд зерно
В своих ладонях,
Ночь будет с нами заодно
И нас схоронит

От стрел калёных слов пустых
И дел бесславных.
Мы возведём опять мосты,
Что жгли недавно.

Пусть все обиды истекут
В подол слезами.
Прощать и ждать – тяжёлый труд,
Но только сами

Себя мы сможем отстоять
У бед житейских,
Не променяв доверья гладь
На фарисейство.

Прольются лунные лучи
Теченьем плавным
На дом, в котором мы молчим
О чём-то главном.

* * *

От наших близостей родятся
Стихи и дети.
Звено в цепи реинкарнаций –
Мы не заметим,
Как нас сведёт к могильной яме
Недобрый гений.
Ведь жизнь – всего лишь нота в гамме
Перерождений.
Не дав познать полёта счастье
Птенцам беспечным,
Нам рубит крылья в одночасье
Скупая вечность.
Судьба марает нас небрежно
Грехами, ленью,
Не оставляя нам надежды
На искупленье.
Но верить так хотелось мне бы,
Что час настанет –
Мы оправдаемся пред небом.
Детьми. Стихами.

ПОЭТАМ

За окнами таится страшный Век,
Жестокой Тварью, хищной и кровавой,
Он даже сильных в пропасть ниспроверг
Тупым бездушьем, клеветы отравой.

В хмельном бреду с ума сошедших дней,
В тисках террора, злобы, провокаций,
Есть мы – престраннейшие из людей,
Ещё способных чем-то восхищаться.

И восторгаясь Солнцем и Луной,
Влюблённые в закаты и рассветы,
Мы пробуем их отблеск золотой
Отлить в стихов звенящие монеты.

Нас мало. Мы страдаем и грешим,
Нам тяжело с напором чувств сражаться.
Как загнанные лошади, спешим
Успеть сказать, а значит, состояться!

Успеть наполнить сердце до краёв
Осенней грустью, запахами лета,
Чтоб после – строчкой будущих стихов
Накопленное выплеснулось где-то.

Мы – слёзы Вечности и детский смех Земли,
Пусть нас ведут неровные дороги,
Я верю – там, в заоблачной дали –
Нам улыбаются седые Боги.

* * *
Сергею Плышевскому

Мы в час назначенный уйдём
Ярчайшей искрой звездопада
В небытие, так будет надо –
Не сожалея ни о чём.

Исчезновенье наших звёзд
Ничто не потревожит в мире.
Уход наш будет также прост,
Как ход с «е2» на «е4».

Когда могильная трава
Взойдёт над нашими телами,
Не хлынет время против правил
Вспять – с «е4» на «е2».

Пока не выбит из седла,
И туго стянута подпруга –
Чтоб ненапрасной жизнь была
Давайте радовать друг друга.

* * *

Твой свет всё дальше, всё размытей,
Моя прошедшая любовь.
Кометой по своей орбите
Несёшься ты среди миров,
Хранящих холод и молчанье
В ответ на всполохи огня,
Тускнея в памяти печально
Всё дальше, дальше от меня…

Но мне не раз ещё приснится,
Как сердце от любви рвалось,
И счастье на твоих ресницах
Светилось бусинками слёз.
Как в книгу судеб радость встречи
Ложилась лучшею из глав,
И всё вокруг казалось вечным,
Сиюминутное поправ.