Сады Хийси

Каждый день старуха Хурья ходила в деревню. Рылась на пепелище, складывала находки в чистый холщовый вышитый мешок. Возвращалась в лес, когда солнечный свет становился тепло-розовым, а тени - длинными.
Закапывала содержимое мешка у большой разлапистой ели, увешанной гроздьями пахучей смолы. Тихонько, грустно напевая, разглаживала худыми морщинистыми руками землю. Ель сочувственно вздыхала и роняла прозрачную янтарную слезу. Теперь она - хранительница, будет нашептывать красивые лесные сказки нашедшим приют у ее корней.
Хурья ковыляла на заброшенный хутор, где она поселилась после того, как сожгли деревню. Дел на хуторе было много, старуха вставала на рассвете и отвоевывала у леса одичавший сад. Для кого? Вряд-ли кто-то воспользуется его плодами. Но Хурья не умела лениться. Пусть все будет ухожено.
Бывшие хозяева оставили утварь на своих местах, и, кроме этого, положили в кухонный шкаф запас свечей, крупы и серой грубой соли. Она старалась не думать о зиме - пока лес и сад давали ей пропитание.
Время спать. Легла на деревянную лавку - негоже ложиться на хозяйскую постель, которая еще помнит тепло их тел. Затушила огарок свечи и стала вглядываться в сгусток тьмы в углу, у печки. Каждую полночь темнота там становится чернее обычной ночной тьмы, и слышится тихое заунывное бормотание. Слов понять невозможно - наречие чужое. Голос иногда грубый, иногда - резко всхлипывающий.. То страстно проклинающий, а то - слабый и переходящий в плач. 
Хурье жаль говорящего, она чувствует, как он страдает, но помочь ничем не может - финские заклинания не освобождают душ чужаков. Кряхтя, встает с лавки. Болит сердце, надо походить, может полегчает. Зачерпывает ковшом холодной воды из ведра и ставит ковш в угол. Рисует пальцем на поверхности воды древний знак и быстро отходит. Бормотание переходит в глухой вой, вода в ковше плещется. "Значит, принял", - кивает головой старуха и присаживается на край лавки. Темнота рассеивается, и на сердце становится легче. Сколько же неприкаянных в этом лесу...  Что занесло их в наш край хрупких истин и крепких морозов?
 
Видно, сегодня опять не уснуть. Да и зачем спать, лучше вспоминать до утра. А утром - за работу. Она сохранит сад - аккуратные кустики крыжовника, вишни, старинные яблони. Яблоки, уже отдающие горчинкой, когда-нибудь снова станут сладкими.
Сегодня утром она вдруг почувствовала, что скоро к ней кто-то пожалует. Гость. Вернее, гостья. Хурья набила подушечку ароматными травами и прибрала в сауне. Гостья придет красивая и молодая - пусть попарится с дороги, а потом положит белокурую голову на подушку, полную лесных ароматов. Старуха наберет ей кислых вишень с одичавшего деревца и запечет белых грибов в глиняном горшочке. В первый раз после гибели деревни Хурья заулыбалась.
Она представила, как будет расчесывать девушке тонкие длинные волосы, светящиеся золотом, и приговаривать весело: "kyyhkunen.." Девушка ничего не поймет, но съест все грибы и заснет на ее душистой подушке. Хурья будет петь ей грустные старинные песни, смотреть с нежностью на ее свежее, белое личико и вышивать синие и красные узоры на ее городском платье.
И будут они вместе сидеть на пороге и слушать птиц и шепот леса, когда птицы умолкнут...

Кохан Мария, 2014

Сертификат Поэзия.ру: серия 1511 № 107757 от 02.10.2014

1 | 4 | 1919 | 21.11.2024. 11:59:10

Произведение оценили (+): ["Игнат Колесник"]

Произведение оценили (-): []