в населенном пункте торжествует ночь,
торжество нарастает и медленно длится,
месяц – таймер, стремящийся ноль
совместить на шкале с единицей;

населенный пункт, как бы не заселен,
как бы обмер от жути и замер,
но, как мозг в левой части своей засорен,
лаем храпом и потными снами;

нечто вроде простого худого жилья,
как от праведной алчности шарики жира,
он схоронен от сглаза, покуда жулье
превращает опасность в наживу;

горизонт снизошел к положению тел,
где остался осваивать спешно приемы,
ибо вширь и по форме простая постель
есть эскиз – как ни прячься – но ямы;

те, кто спят, ухитряются сделать все так,
чтобы их из живых не отчислить,
сны изводит, теряя и чуткость и такт,
нечто женское, вроде отчизны;

население спит или делает то,
что пристало ему, что для ночи присуще,
мы останемся с ним, пока длят торжество
на участке судьбы между небом и сушей;

пока жизнь не злоблива, а смерть не страшна,
пока нет ничего кроме тела у сущих,
пока те, кто не вспомнит, что же было во снах,
ближе к небу, чем к суше.