Р.У.Сервис. 10 переводов из сборника «Songs of a Sun-Lover»

ПОСВЯЩЕНИЕ ПРОВИДЕНИЮ (опубликовано в книге "Былого дальний зов, или 100 переводов")
СРАЖЕНЬЕ ЗА БРЮШКО
ТЩЕСЛАВИЕ
БИНГО
ОХОТНИК ДО ЧУЖИХ КНИГ (опубликовано в книге "Былого дальний зов, или 100 переводов")
КНИГОЛЮБ (опубликовано в книге "Былого дальний зов, или 100 переводов")
ИЗВИНЕНИЯ РИФМОПЛЕТА
Я НЕ СТАРОЖИЛ (опубликовано в книге "Былого дальний зов, или 100 переводов")
КЭТЛИН
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ВОРОТИЛА


ПОСВЯЩЕНИЕ ПРОВИДЕНИЮ
(R.Service, Dedication to Providence)

Я с рифмой затевал игру,
Вплетал причуды в ткань стихов,
И раздавался на ветру
Звон слов, как звон колоколов.

Стих, как поток, струясь, блистал,
И расцветал рефрен цветком…
Быть книге – праздником! Мечтал
Я, стихоплёт, о том.

О, яркость листьев и лиан
В сиянье, что с небес лилось;
Лиловых сумерек туман,
Пронзённый звёздами насквозь…

Стал труд игрою; я пишу –
И счастлив. Так прими сей том,
О дивный Край Стихов! Прошу
Я, стихоплёт, о том.


СРАЖЕНЬЕ ЗА БРЮШКО
(R.Service, Battle of the Bulge)

В морском круизе моему шотландскому нутру
Хотелось всё, за что платил, умять на корабле.
Я ел, Нептуну вопреки, чтоб не пропасть добру,
А качки я не ощущал - как будто на земле.

Но ныне я на берегу, и плачу, и скорблю;
О, сколько фунтов я набрал - и молвить нелегко...
Теперь планирую живот опять свести к нулю;
Я очень сильно пострадал
в Сраженье за Брюшко.

Не стану яйца и бекон есть утренней порой;
Омары к ленчу - ни за что, и майонезу - нет!
Я от эклера откажусь за чаем, как герой,
Цыплят с гарниром и десерт не закажу в обед.

Клянусь: отныне пожирать не стану фуа-гра,
И ночью в холодильник лезть, чтоб отыскать пивко;
На обезжиренный творог мне перейти пора,
И да поможет мне латук
в Сраженье за Брюшко.

Когда же, мерзкий мой живот, ты уберешься прочь?
Гляжу на твой округлый вид, зверея и скорбя.
Тебя давлю, тебя луплю, скребу - и день, и ночь,
Но - в том симметрией клянусь - избавлюсь от тебя!

Округлость наглую твою диета победит;
Ты похудеешь - и тогда вздохну я глубоко,
И для меня откроешь ты моих ботинок вид:
Борьба идет, победа ждет
В Сраженье за Брюшко.


ТЩЕСЛАВИЕ
(R.Service, Vanity)

Ей нравилось, как я танцую;
А я - полюбил ее вмиг.
«Писатель? Поведать прошу я -
Написано много ли книг?»

«Немало. Бестселлеров куча»
«Какие?..» - Средь белого дня
Как будто надвинулась туча -
Она не читала меня.

Была она так симпатична!
Моя же известность, увы,
Была ей совсем безразлична:
«Романов не пишете вы:»

О, злые капризы Амура!
О, слава - пустая тщета!
Не знает кокетка и дура
О книгах моих ни черта!

Что с ней через годы случится?
Представил: сидит у окна;
Слеза над романом струится.
О Боже! Ужасно жирна...

Такую любовь - на помойку!
Бежать - и бежать поскорей!
Но ужас: прочла она бойко
Вдруг строки поэмы моей.


БИНГО
(R.Service, Bingo)

Девица из деревни Мэр -
Красы и свежести пример,
Очарованье!
Навек отдал я сердце ей,
Хоть о любви молчу своей;
В душе - терзанье.

У милой - славная caniche
(Так кличет пуделя Париж);
А мой-то Бинго -
Он шпица с таксою гибрид,
Несется быстро, как болид,
Как дикий динго.

Девица из деревни Мэр
Со мною свыше всяких мер
Parlez любила;
С трудом я крест подобный нёс:
То, что британцы - я и пёс,
Причиной было.

Собачки нынче поутру
Вели обычную игру;
Хвосты виляли...
Они бы завтра и всегда -
Когда бы не стряслась беда -
Вдвоем гуляли.

* * * * * * *

Девица из деревни Мэр
Сегодня слово «изувер»
В слезах твердила.
Я речь о драме поведу:
С собачкой вечером в саду
Она бродила.

Мы с Бинго повстречали их -
Её с Фролеттой; вечер тих;
Мила тропинка...
Вдруг - этой случай или рок -
Мой Бинго сделал к ней прыжок...
Бесстыжий Бинго!

Девица из деревни Мэр,
Простишь ли этот адюльтер?
Увы, не знаю...
Ты не спасла свою caniche;
Ты, верно, до сих пор дрожишь,
Припоминая...

Любовь найдет свой путь - о да,
Она нашла его тогда...
И мне не спится;
Гадаю ночью об одном:
Родятся пудели потом -
А может, шпицы?


ОХОТНИК ДО ЧУЖИХ КНИГ
(R.Service, Book Borrower)

Я тих и кроток - но убью
Того тупицу,
Кто, книгу одолжив мою,
Загнет страницу.

Но хуже враг, который том
Возьмет для чтенья
И даст другим его потом
Без разрешенья.

А самый подлый - это тать
(Достойный ада),
Кто мнит, что книги отдавать
Совсем не надо.

О книги! Вы дороже мне
Зеницы ока...
Кто книги тащит - пусть в огне
Горит без срока!


КНИГОЛЮБ
(R.Service, Book Lover)

Да, книг собрал немало я,
И мне их не прочесть;
Твердит про это мне семья,
И что-то в этом есть.

Когда приюта просит том -
Беднягу приласкав,
Несу я том немедля в дом
И сразу ставлю в шкаф.

Но каждый шкаф уже забит,
И гнутся полки в нем,
«Ох, разгрузите...» - он хрипит,
А я: «Потом, потом».

Скупал я книги - все подряд;
Я на шкафы глядел,
Брал книги... ставил их назад... -
Уж очень много дел.

Стерн недоступен - и Дефо,
И незнаком Монтень;
Вот Свифт - мне не прочесть его,
Поскольку краток день.

На ужин Бэкона не взять;
Шекспир не по плечу -
Стихи, стихи, стихи опять
Строчу, строчу, строчу...

Стал Чехов для меня икрой;
Пруст - редкостью (а жаль);
Я от Бальзака сплю порой,
И скучен мне Стендаль.

Прочесть пытался их давно -
Их и других творцов;
Но мне их, знаю, не дано
Прочесть в конце концов.

И я мечтаю потому,
Чтоб - за свои грехи -
Я как-то угодил в тюрьму
И не писал стихи.

Мечтал о книгах я всегда
(И деньги вроде есть);
Книг много куплено - о да! -
Но мне их не прочесть.


ИЗВИНЕНИЯ РИФМОПЛЕТА
(R.Service, A Verseman's Apology)
(«Ворожба»

Увы, рифмоплёт я - не боле,
Невежда в искусстве - о да...
Но знаю Брет Гарта! Я в школе
Его полюбил навсегда.

Я рот перед Райли разину,
Пред Хэем я шляпу сниму.
Они мне подходят по чину,
Кто выше - те мне ни к чему.

Скучаю я, классики, с вами,
Гляжу на обложки с тоской;
Но родич мой Бернс - пред глазами;
И Киплинг, мой друг, - под рукой.

Им следовать всюду - лишь в этом
Цель жизни моей и мечта...
Но звать рифмоплета поэтом -
Напраслина и клевета!

Рифмач я! - и прежде, и ныне,
Баллад грубоватых певец,
Я в Матушке вижу Гусыне
Единственный свой образец.

Но я верю, что скажет могильщик,
Услыхав, как клиента зовут:
«Парень славный, смотрю:
Им написан “Мак-Грю”» -
Вот и будет мне праведный суд.


Я НЕ СТАРОЖИЛ

Суров Юкона суд: за старожила тут
Признают лишь того,
Кто в лося смог попасть, песок чужой украсть,
И ЛЕЧЬ С ИНДЕЙСКОЙ СКВО.

Такая вот беда: я, верно, никогда
Не буду старожил,
Поскольку из ружья стреляю плохо я
И лося не убил...


КЭТЛИН

Весь Юкон знал об «Элис Мэй» - о пароходе том,
Что шлепал тихо по реке из Доусона в Ном.
Там Сайлас Гир был капитан, хозяин, рулевой;
Порой он льдины обходил, путь пролагая свой;
А если лёд дыру пробьет - латал он дыры сам,
И сам же ёлки для котла рубил по берегам;
Он не боялся бурных мест, знал хитрости реки;
Бывало - смело направлял он судно в ручейки;
Осадке малой «Элис Мэй» не зря дивились все,
А кэп твердил: «Мой пароход пройдет и по росе».
Суда придут, суда уйдут, уж так устроен мир -
Но пароход за годом год вёл, как и прежде, Гир.

Кто с ним знаком - тот слабаком назвать его не смел;
Но лишь молочную еду Гир из-за язвы ел.
Корову Кэтлин он купил - источник молока:
Круглы бока, мила, мягка, как голубок, кротка.
Без молока придет беда! Он знал - и потому
Корова всюду и всегда нужна была ему.
Каюта Сайласа была и одному мала -
Но он ее разгородил, чтоб Кэтлин там жила.
Она его приятным «му-у» будила по утрам,
И он, погладив морду ей, шел по своим делам.
Как день пройдет среди забот, и ляжет в койку он -
Лишь под коровий громкий храп к нему являлся сон.
С восторгом Юкон наблюдал всегда картину ту,
Как плыл бывалый капитан с коровой на борту.

Она жевала, он курил... Глядели на закат...
К ним поэтесса как-то раз пришла - Белинда Бадд.
Просилась в рейс на «Элис Мэй», чтоб сочинять, она -
Мол, «будет книга о реке романтики полна».
Был удивлен немного он: «На корабле моем
Для пассажиров места нет, и мы их не берем.
Моя лоханка - грузовик; нет номеров для дам;
Каюта есть - она моя и непригодна вам.
Ее длина и ширина - пожалуй, футов шесть,
Причем живем мы там вдвоем: еще корова есть!»
Она в слезах сказала: «Ах! С коровой - ну и что ж?
Я так прошу! Я опишу, как Юкон наш хорош!»

Был жарок пыл - и подкупил! Гир молвил: «Ну и ну!
Каюту вам отдам, а сам на палубе засну».
Шел пароход три дня - и вот явилась мисс к нему:
«Корова мне мила вполне! Но надоело «му-у»...
Лишь рассветет - трубит фагот (вот так мычит она...);
Когда же спит - она храпит, а я лежу без сна.
Не только «му-у» мне ни к чему, но и ее любовь!
(Ее язык - шершав, велик - мне больно лижет бровь...)
И нет поэм - увы, совсем... Ваш добрый нрав ценя,
Хочу просить переселить корову от меня».

Был мрачен кэп, почти свиреп; он прорычал в ответ:
«Плохой сюрприз! Для Кэтлин, мисс, другого места нет.
Нам не до муз - на судне груз: и сверху, и внизу;
И спит на палубе народ - старателей везу...
Мне очень жаль, что здесь едва ль поскачет ваш Пегас,
Что вас от строк совсем отвлек янтарь коровьих глаз.
Глаз этих свет! - прекрасней нет на свете ничего;
Ее язык! - я так привык к шершавости его...
Хоть я далек от строф и строк - проблема мне ясна;
И я возьмусь, и я клянусь: не устоит она!»

Сидела мисс коровы близ, судьбу свою ждала -
Скучна, кисла... Зато была корова весела.
А Гир - искал, весь день мечтал уладить дело он,
Придумать план... (А капитан был дьявольски умен!)
И вот он встал и заорал матросам: «Всё о-кей!
Я очень рад! Тащите Бадд на палубу скорей!
Ура, друзья! Придумал я! Настал конец тревог!
На целый мир лишь только Гир придумать это мог».

Услышав крик, она за миг по трапу поднялась;
Решила Бадд: «Закончен ад; о, как я заждалась!»
На трап другой ступив ногой, шел к Кэтлин капитан;
Он был, как черт, собою горд, был от блаженства пьян.
Потом - назад! Глаза горят! На палубу взошел -
И нашу мисс по трапу вниз немедленно повел.
«И ночь и день - коль вам не лень - пишите сто поэм...
Отныне нет у вас, мой свет, с коровою проблем!
Я размышлял, и час настал - я гением блеснул;
Я Кэтлин взял - и отвязал, и - гляньте - развернул!
Конец всему! Не будет «му-у»! Додумался о том
Я нынче сам! Корова к вам теперь стоит хвостом».


СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ВОРОТИЛА

О, дайте хижину в глуши,
Где больше нету ни души;
В тени деревьев буду я
Сидеть на берегу ручья;
Чтоб видеть по утрам восход -
Жар-птицы огненной полёт;
Хочу форель поймать в реке,
Чтоб рыбка билась на песке;
Ее зажарить на огне -
Вот это жизнь! Она - по мне!

Но я прикован к Уолл-Стрит,
Где всяк с почтеньем говорит,
Что миллион в мою казну
Идет, лишь только я мигну.
Увы, загублена душа
Постыдным делом торгаша,
Проклятым миром спекуляций,
Инфляций и манипуляций...
Хоть Бог нас для добра творит,
Я стал акулой с Уолл-стрит...

И зависть вызывает тот,
Кто жизнь свободную ведет.
Из шкуры сшитые штаны
Мне больше золота нужны.
За нрав суровый и рванье
Богатство отдал бы свое.
Тогда - без золотых цепей -
Я пьян бы волей был своей;
Такой устроил бы разгул -
Луну бы я с небес стряхнул.

Да что мне золото? Зола!
Алмазы - не ценней стекла!
Мне стал бы золотом рассвет;
Роса - вот лучший самоцвет...
Будь проклят груз златых оков!
Но что поделать - я таков;
И что ворчать мне? Каждый час
Творю я злато, как Мидас.
Что делать в случае таком?
Остаться золотым мешком.

Переводы 2003 года

Оригиналы - см. http://stran-nik.livejournal.com/606771.html .

Сергей Шоргин, поэтический перевод, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 1075 № 102724 от 22.12.2013

0 | 1 | 1528 | 25.04.2024. 07:49:13

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []