Занавесок-занавесей игра
превратилась в подобие освещённой сцены.
Там взрывом покоя взошли слова,
что при правильном беге всегда нетленны.

Затем Подобие вошло к Волшебству,
испросив разрешение именоваться Театром.
Так в игре, подобной пиршеству,
стало многое непонятное понятным.

Освещение сверху, снизу и изнутри
тел, знающих и не знающих о себе,
извещения видимых мимикрий
обо мне, о нас, всегда о тебе.

Соглашаемся со всеми правилами. Игра
в многоличии зала вызывает хлопок.
Сыгранность, проникая в добро, – добра,
и распознаёт в преданности манок,

предназначенный явно и почтительно ей
основателем и участником просцениума «Глобус»
на реке Авон, когда в промежутках дней
ещё не был избретен автобус.

Прогоняя мышек и кошек со двора,
чтобы тоже шли, куда собираемся мы,
пойдём, поспевая, туда, где игра
и сжимаются-разжимаются под занавесом миры.


.