Про кулечки и олдовые тесты

Один чувачина разок меня почти загнал в тупик своими вопросами. Вроде бы ясно, что отвечать и в то же время абсолютно ясно, что отвечать не надо, что высадить пытаются барыги-блатари на измену. А измена - верный путь к алкоголизму галимому.

Спрашивает он, как-бы между делом, нарочно приглушает слова, мол, ты индеец или фашист по самоидентификации? Представь, что остались всего две категории из всей обширной парадигмы имиджей. Потому что остальные стёрло лазерным лучом как-будто. Кто б ты был?

Уже с открытым для ответа ртом понимаешь, что серьёзному мужичине, в возрасте поэта Пушкина перед смертью, будет нелепо и не-комильфо подтвердить свою принадлежность к данным двум категориям товарищей. Стоишь, шевелишь губами, как-будто щас дым колечками пускать собираешься и внутри голос заливается: "Разводят, разводят, суки!" И совсем не смолчишь, подумают что шуганый и вообще больной, да от кормушки отодвинут, лавэ (это так научили произносить liberal value) принимать откажутся, да на ножи ещё чего доброго поставят.

Вот такие мысли посещают когда куришь абы с кем. Это ж нарушение основной заповеди - курение абы с кем - палево и кайфоломка. И вот придумали умные олдовые люди, как говорит учитель Гайдук, тестик такой забавный, непроходимый, как дорога из Чуйской долины. Потому, что правильный чел не шугается ни этих с перьями, ни тех со скелетами в петлицах - и завсегда готов дунуть и с теми, и с этими. Но не абы с кем, конечно. Ведь индейцы - наши братья, как ясно показал в своих книгах учитель Карлос Кастанеда. И вообще - куда ни плюнь щас, особенно в офисах крупных компаний, в Мюллера попадешь, ну, то есть в артиста Броневого. Он сам про себя любит анекдот рассказывать: Штирлиц выстрелил в Мюллера. Пуля отскочила. «Броневой!» — подумал Штирлиц... И как с таким челом не дунуть? Как не отсыпать децл?

Насчёт "отсыпать" была такая тема. К молодым торчкам подошёл чечен лет тридцати. По запаху их вычислил, молодые почему-то думают, что вокруг никто не догадается, какое именно зелье у них в беломорину забито. Подошёл так тихо, спокойно так, чтоб не зашугать никого, поздоровался, вежливо попросился на пару напасов. Ну, потусовали они какое-то время, потерли за жись туда-сюда, почти закорешились - такой клёвый чел оказался. А как домой засобирались, чечен "отсыпать" попросил и купюру красивую денежную из кармана достал и в руке держит. А торчки бедные совсем были, раскатали губы на попить пива чуток, обуяла их корысть нехорошая, недобрая. Полезли они по карманам, причем ещё соревнуются, кто свою нычку скорей достанет и значит купюрой красивой завладеет будто бы. А тут - ебудьте любезны - сворачивает чечен из денежки бумажный кулёчек, ловко, как фокусник - и подставляет под пакован самому резвому торчку. Вот так западло работает - ведь не скажешь ведь почти другану, проведшему с тобой битый час в тёрках за жись нелёгкую, что барыжить захотел из-за одного костылика? Деньги - зло, это ещё Кришна говорил.

Вот если б молодые знали тестик олдовых людей, ни за что бы не попались на такое разводилово. Хорошо хоть наука им будет.

Спроси такого человека, мол, индеец или фашист? И если мяться начнёт, мучиться, головой вертеть да зенками ворочать - непременно спросит в обратку: - А ты кто сам? Обычно я отвечаю, что - третий, мол. Третий я. А они, со своей формальной логикой, смекают быстро, и отвечают про четвёртого. Типа, четвёртый я. Любой олдовый человек здесь начинает смеяться, так положено по тестику, и говорит: - Четвёртого брать нельзя, потому что четвёртый это мой кореш, вот же он стоит, неужели не видно? И кореш усердно головой кивает, поддакивает. Сам то, конечно, улыбается в свою олдовую бороду или в шарф там модный... Но залётного это не останавливает, логику ведь не перешибёшь, логика она как лом - сама не ломается. И заявляет: - Ладно, растаманы, фиг с вами, я буду пятым.

Вот тут настаёт важный и ответственный момент. Если у залётного после него просветления не настанет, если так и будет бараном ломиться, гоните его взашей из вашего тёплого круга - курить с таким человеком нельзя. Ибо - кайфоломка сработает. Говорит олдовый человек на полном серьёзе типа: - Пятым ты, конечно, можешь быть, если захочешь. Но вот пятый - это уже пидор. Известно ведь, что пидором западло быть и вообще - не комильфо, как кокаинщики выражаются. Пидоров даже московский мэр не любит, вздохнуть им не дает. И шестой - пидор, а седьмой - мудак, а восьмой и вовсе - мусор. Залётный со своей логикой понимает, что на любой последующий номер олдовые люди нацепят ещё худший ярлык, но вот заявить себя индейцем или фашистом почему-то стремается. Ну и хер бы с ним, пущай себе заморачивается, а мы покурим пойдём.

Ах, да! Я барыге сказал, что - фашист. И даже «хайль» крикнул. Хайль, Кришна! И мне показалось или послышалось, что Кришна мне ответил: "Ты пришёл в смятение и изумление при виде Меня в этом ужасающем облике. Покончим с этим. Мой бхакта, забудь же все страхи и с миром на душе наблюдай тот образ, который ты желаешь увидеть."