Edgar Allan Poe. The Raven

В час полночный и унылый жить едва хватало силы,
Я, клонясь над книгой древней, чтоб забыться от тревог,
Задремал, но осторожный стук развеял сон тревожный,
Мне казалось, что прохожий в дверь мою стучаться мог:
«Это путник запоздалый в дверь мою стучаться мог -
Путник - он устал, продрог»

Ночь декабрьскую поныне ясно помню, - жар в камине
Остывал; от углей тени на полу плели узор.
Ждал я утро с нетерпеньем, тщась найти в полночном чтеньи
Для себя бальзам забвенья об утраченной Ленор,
Той, что ангелы назвали лучезарною Ленор,
Безымянной с этих пор.

Отзывался каждый шорох шёлковых пурпурных шторок
В сердце раненом тоскою, незнакомой до того.
Чтоб унять сердцебиенье и рассеять наважденье,
Бормотал я: "Без сомненья, гость у дома моего", -
"Запоздалый гость стучится в двери дома моего, -
Гость, и больше ничего»

Усмирив недоумнье, я сказал через мгновенье:
«Кто б ты ни был, гость случайный, не сердись из-за того,
Что не сразу стук расслышал, - задремал я, так уж вышло.
Ты стучал почти неслышно в двери дома моего», -
Так сказал я, открывая двери дома моего, -
Там же - тьма, и ничего.

Всё смешалось в тьме кромешной: страхи, грёзы и надежды,
То, о чём подумать смертным, - грех великий до сих пор.
Мне в ответ - ни звука даже, только тьма чернее сажи,
Повинуясь некой блажи, я шептал «Ленор! Ленор!»
Мне в ответ шептало эхо в тишине «Ленор! Ленор!»
Только эха тихий хор.

Я в тепло вернулся зала, пламя сердце мне сжигало,
Вдруг услышал стук я снова, громче первого, того.
«Кто тревожить ночью станет и стучать негромко в ставни»
Захотелось моментально тайну выяснить всего,
Чтоб от сердца отлегло, тайну выяснить всего; -
«Ветер, больше ничего!»

Ставни я раскрыл, - мгновенно ворон древний и священный,
Шумно хлопая крылами, в комнату влетел. Его
Вид надменный был и важный; оглядев меня вальяжно,
Он взлетел на бюст Паллады, выше двери. И с него,
Словно лорд, окинул взглядом стены дома моего.
Сел он, только и всего.

Волю дал воображению я, взглянув на оперенье
Птицы, что черней эбена, так надменна и горда.
Улыбнулся потаённо и сказал: «Не бойся, ворон,
Странник с берега Плутона, где угрюмая вода,
Как зовут тебя, ответь мне, коль явился ты сюда.
Ворон каркнул: «Никогда»

Изумлён был до предела, - как пернатое сумело
Разуметь людское слово, хоть душе моей тогда
Древней птицы откровенье не дало успокоенья,
Я представил удивление тех, кому бы без труда
Древний ворон, сев над дверью, вдруг прокаркал без труда
Имя птицы «Никогда».

Древний ворон отрешённо вторил с бюста, будто с трона,
То таинственное слово, что в душе носил всегда.
Ни единого движенья в гладком чёрном опереньи -
Я шептал: «В страну забвенья улетели без следа
Все друзья, - а утром, ворон, ты отправишься туда»
Он ответил «Никогда»

В дрожь меня повергло снова отчеканенное слово.
Я сказал: «Не сомневаюсь, он твердит его всегда.
Знать, его владелец прежний о несбывшихся надеждах
Песню пел, где неизбежно, как протёкшая вода,
Все мечты его о счастье унесла навек нужда.
Им не сбыться «Никогда»

Улыбался я украдкой птице с царственной повадкой.
И, придвинув кресло к двери, я за нею наблюдал,
В мягком бархате подушек я сидел и сердце слушал,
И гадал, - ну почему же, прилетевший как беда,
Этот ворон неуклюжий, вещий, страшный, как беда,
Мне прокаркал «Никогда»

В кресле я сидел безмолвно, а зловещий чёрный ворон
Жёг меня горящим взором, словно тайну разгадал,
Ту, что до сих пор не знаю, - почему, волной спадая,
Прядь волос её златая мягким шёлком никогда
Не коснётся больше кресла, как бывало иногда,
Не коснётся никогда.

Мне казалось, белым дымом из кадила Серафима
Наполнялся воздух зала, Бог прислал его сюда,
Чтоб в тягучем фимиаме, по ковру скользя ступнями,
Мне забвение в бальзаме дал, навеки, навсегда,
Я Ленор в одно мгновенье позабыл бы навсегда.
Ворон каркнул «Никогда»

Крикнул я: «Вещун проклятый, ангел или вестник ада!
Рок зловещий или буря занесли тебя сюда,
Отвечай, - бальзам забвенья от унынья и смятенья
Где найти, чтоб за мгновенье скорбь исчезла без следа.
Умоляю, назови мне эти страны, города.
Ворон каркнул «Никогда»

Крикнул я: «Вещун проклятый, ангел или вестник ада!
Заклинаю небесами, Богом, чья любовь свята,
Ты ответь душе смятенной, суждено ли ей в Эдеме
Ту обнять, кто незабвенна и прекрасна, как звезда,
Лучезарную Ленору? - Что прекрасна, как звезда.
Ворон каркнул «Никогда»

«Ах ты, дьявольская птица, нам с тобой пора проститься –
Улетай на берег тёмный, где угрюмая вода!
Вон из дома, бюст не место лживой птице для насеста!
В одиночестве свой крест я пронесу через года!
Ты свой клюв из сердца вырви, убирайся навсегда!»
Ворон каркнул «Никогда»

Древний ворон в чёрных перьях до сих пор сидит над дверью,
С бюста бледного Паллады в свете лампы, как всегда,
Тень его на пол ложится, в ней душа моя томится,
Не уйти от взгляда птицы ей на долгие года:
Душу заточил в темницу он на долгие года,
Ей не выйти – никогда!

Edgar Allan Poe: The Raven
www.heise.de/ix/raven/.../Lore/TheRaven.html;

Нина Пьянкова, поэтический перевод, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 1457 № 101058 от 17.09.2013

0 | 1 | 1991 | 21.12.2024. 06:18:34

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []