Памяти Виталия Александровича Волкова

Несколько дней тому назад фейсбуке появилост приглашение поздравить Виталия Александровича Волкова с 71-ой годовщиной. Увы ! Этот прекрасный владимирский журналист и поэт скончался 21 сентября 2020 года.

Виталий Волков (из Избранного).

ВЕНОК СОНЕТОВ

Памяти матери

***

Сумерничаю в комнате твоей
В присутствии печали и озноба.
Ещё в постели корчится хвороба
И горек вид остывших простыней.

И трепетно мерцание свечей
Всё будто бы колышется у гроба.
В час выноса родимая «хрущоба»
Его не выпускала из дверей.

Торжественно украшенное тело
Прощаться с этим миром не хотело...
У неба я тихонько попрошу:

Да светится твоя дорога к раю...
Один в каморке сумрачной сижу
И памяти листы перебираю.

***
И памяти листы перебираю,
И машинально завожу будильник.
А у дверей мурлычет холодильник,
Как будто к угощенью приглашая.

Хозяйка бы сообразила чаю,
Вареньев бы наставила обильно.
И матово бы засиял светильник,
Приветливый уют изображая.

О, праздничные пироги и плюшки,
О вы, солнцеподобные ватрушки,
Как наши рты приветствовали вас,

Нахваливали, лихо уплетая!..
Воспоминанья, как туман, у глаз
Клубятся тихо и скользят по краю.

***
Клубятся тихо и скользят по краю
Воспоминаний смутные рои.
Записки пожелтевшие твои
С рассеянной тоской перебираю.

Куплеты старых песен примечаю
О вывертах измены и любви.
А вот тетрадь, которая таит
Твоих стихов застенчивую стаю.

Уменья в них, конечно, ни на грош,
Но слог их безыскусностью хорош.
Поэзией их назовёшь едва ли,

Но между строк становится видней,
Как сердце нам страстями колебали
Запамятные облики теней.

***
Запамятные облики теней
Маячат предо мною в полумраке
И делают приветственные знаки,
И силятся приблизиться ко мне.

Мне даль веков мерещится в окне,
Где, полные смиренья и отваги,
Какие-то земные бедолаги
Толпятся у истории на дне.

И жаждою познания влекомый,
Я открываю старые альбомы
И наугад из прошлого хватаю

Немые звенья родственных цепей,
В смятении душевном обретаю
Калейдоскоп пейзажей и людей.

***
Калейдоскоп пейзажей и людей
Из сонма фотографий пожелтелых,
Следы десятилетий оголтелых,
Застывшие портреты без затей.

На перекрёстках жизненных путей
Мгновенья, остановленные смело.
Собрание цветных и чёрно-белых,
Безмолвное собрание вестей.

Так пристально, пытливо на меня
Взирает позабытая родня.
В глазах как будто теплится укор,

И, прошлого кулисы открывая,
Ведут со мной безмолвный разговор
Кого я знаю и кого не знаю.

***
Кого я знаю и кого не знаю
Задумчиво, приветлив иль сердит,
Через меня в грядущее глядит,
О чём-то тайном вечность вопрошая.

Душой на бесконечность уповая,
Судьбу прозреть как будто норовит
И маленький простак, и эрудит,
Невольно в размышленья вовлекая.

Смотрю я в их застывшие глаза,
А прошлое доносит голоса,
Цветёт сиренью, птицами звенит.

И плещется волной, не умолкая.
Гадаю, что же прошлое шумит,
И сердцем поневоле постигаю.

***
И сердцем поневоле постигаю
Гармонию расцветших в тишине
Невиданных цветов из мулине,
Порхающих щеглов и попугаев.

Усталость старых глаз превозмогая,
Равняясь по далёкой старине,
Живой ковёр расшила по стене,
Уныние и хвори прогоняя.

А вот подушек живописный ряд,
Они венками пышными горят.
Мир вышивок так дерзостен и ярок,

Как фейерверк в печали серых дней.
Они живым остались, как подарок,
Секрет одушевления вещей.

***
Секрет одушевления вещей
Цветам на подоконнике известен.
Вот роза чайная, цветок её прелестен,
Хотя шипы так остры у стеблей.

Соцветия гортензии милей
Гераневых. Но впрочем, неуместен
Здесь торг сравнений. Поневоле честен
Домашний сад, цветущий без затей.

То под твоим заботливым приглядом
Отростки хилые вдруг обернулись садом...
Цветы листы пожухлые роняют.

Им твой уход даётся тяжело.
Они с прощальной грустью примечают:
Туманится зеркальное стекло.

***
Туманится зеркальное стекло,
Застывшее унынье отражает
И будто прогуляться приглашает
В минувшее, запретному назло.

Вхожу, как в реку, в амальгамный слой.
Он этот мир дробит и умножает
И сердцу заблудиться угрожает,
Хоть в Зазеркалье пусто и светло.

Да, много лет ты по нему гуляла,
Воспоминаньям двери отворяла.
Теперь его завесили печалью,

А сумерки засыпали золой.
И зеркало туманится прощально.
Оно ещё хранит твоё тепло.

***
Оно ещё хранит твоё тепло.
Любая чашка и любая ложка,
Железный чайник, глиняная плошка
И баночек несметное число,

Чей ряд на антресоли занесло,
Диван, где ночи коротает кошка, –
Чему давненько, а чему немножко
Твоими быть, конечно, повезло.

Всё берегла, лелеяла, ласкала,
Пылинки неприметные сдувала.
Всю жизнь копила, с нищетой борясь.

И эти честной бедности приметы –
Они с минувшим сохраняют связь.
И оживают старые портреты.

***
И оживают старые портреты.
Проникновенно смотрит со стены
С жестокой не вернувшийся войны
Отец, как будто с того света

Свои нам заповедные заветы
Внушающий под шепот тишины.
Отца совсем не знавшие сыны
Пытались угадать его советы.

Сейчас вы, верно, встретились уже.
Ну, как он, рай в небесном шалаше?
А может, вы друг друга не узнали:

Зазор меж вами вырос возрастной...
И облики, застывшие в печали,
Задумчиво вздыхают за спиной.

***
Задумчиво вздыхают за спиной
И шепчут, как осиновые ветки,
В тумане растворившиеся предки,
Невольно суд свершают надо мной.

Познавшие исход и мир иной
Бродяги и простые домоседки,
В руках у рока – все марионетки,
Для райских яблок – прах и перегной,

Они, волнуясь, о грехах толкуют,
О непомерной вечности тоскуют.
То птицами мерещатся в окне,

Игрою полумрака, полусвета,
И сумерками в душу веют мне,
И отблеском закатного привета.

***
И отблеском закатного привета
Мерцают сиротливые кресты,
К нашествию печальной темноты
Готовясь и самоуправству ветра.

А то и дождь зарядит до рассвета,
И молний несусветные цветы
Повалятся из чёрной пустоты,
И грянут громы, требуя к ответу.

Потом погост заволокут снега.
Погнёт кресты свирепая пурга.
И белый ангел, истины взыскуя,

Закружится над белой тишиной...
Я слышу, как, тревожась и тоскуя,
Душа твоя витает надо мной.

***
Душа твоя витает надо мной,
Томится и печально наблюдает,
И что-то, безусловно, осуждает,
Считая непростительной виной.

Она звенит оборванной струной,
Она, страшась забвения, страдает.
Но в памяти знакомых обитает
Такой ещё домашней и земной.

Не маленькою тенью в облаках,
А на диване с пяльцами в руках.
И сквозь очки из мутного далёка

Ты смотришь в мир оставленных затей.
На то, как я в печали одиноко
Сумерничаю в комнате твоей.

***
Сумерничаю в комнате твоей
И памяти листы перебираю.
Клубятся тихо и скользят по краю
Запамятные облики теней.

Калейдоскоп пейзажей и людей,
Кого я знаю и кого не знаю,
И сердцем поневоле постигаю
Секрет одушевления вещей.

Туманится зеркальное стекло.
Оно ещё хранит твоё тепло.
И оживают старые портреты,

Задумчиво вздыхают за спиной.
И отблеском закатного привета
Душа твоя витает надо мной.