Темнота за пределами моего бастиона постепенно сгущается, превращается в ночь, которая не столь черна, сколь бездонна, безразмерна, безгранична и проч. С циферблата стекает время. Я мало выпил – догоняю до двенадцати, до часу, до двух, и между стихами плачу болотной выпью, потому что одиночество не переношу на дух. Трезвость – порок поправимый, не то что праздность. Разница между КПСС и СС не обнаруживается без вина. Помню, в двадцатом веке прилипла одна зараза – на многие годы! – всё просила допить до дна, а потом делала со мной всё, что хотела. Я становился кроликом, впадал в гипноз, и медленно проскальзывал в удавье тело, издавая неслышимые сигналы СОС. В сущности, жизнь недалеко ушла от удава – давным-давно заглотала и пережёвывает не спеша. Перебираешь чётки, крестишься, следуешь Дао, а в пятках трепещет испуганная душа.