А. Теннисон. Из главы VII поэмы "Принцесса" (начало)

Дата: 27-06-2013 | 16:48:06

Так начисто разрушился алтарь их,
И госпиталем стал прекрасный колледж:
Сначала – с полною неразберихой,
Но позже восстановлен был порядок,
Ужившийся с законами иными;
Там воцарились добрые понятья,
И тихим голосом все говорили.
А раненых студентки навещали:
Читали, пели и вели беседы,
Светясь своею внутренней красою.
И здесь, и там их можно было видеть,
Несущих эту ангельскую службу
С томами книг и свежими цветами...

И наступал рассвет, и неустанно
Пел, трепеща, мне жаворонок в небе,
Но я лежал беспомощно, безмолвно,
Как заточённый в клетке у Вселенной.
А в поздний час моя опочивальня
В величье ночи словно расширялась,
И звёзды падали иль восходили.
Но я далёк был от всего в то время:
Беспомощнее спящего ребёнка,
Не ведал даже, ктО смотрел за мною.

Психея навещала Флориана,
А с ней Мелисса приходила часто.
Хоть леди Бланш уехала отсюда,
Но дочь свою надумала оставить,
Чтоб стала та любимицей придворной.
Прелестная головка у Мелиссы
Среди больных мелькала неослабно
И освещала всё вокруг улыбкой.
Была для них Мелисса, как лекарство,
И скрашивала скучные часы их.
А потому не показалось странным,
Что Флориан смог выздороветь вскоре,
Что юные и нежные сердца их
Переплелись тогда в любви взаимной:
Так капельки росы на лепесточке,
Дрожа, потом сливаются мгновенно.

Не так успешно было у Психеи,
Хоть леди Бланш уверенно считала,
Что после ночи, проведённой в поле,
Та Сирила женою вскоре станет,
Чтоб имя честное не потерять ей.
И хоть он возвратил дитя Психее,
Да и к тому же был небезразличен, –
Та у Главы боялась вызвать ярость.
Но как-то раз, когда в волненье Сирил
Вновь подошёл к Психее с предложеньем,
Принцесса, за его спиной возникнув,
Увидев эту сцену, засмущалась
И отошла от них, не беспокоя.

Но, кроме них, в священных залах этих
Любовь свой карнавал столь самовольный
Устраивала так же и с другими
И благодать на них распространяла.
Не восставали братья Иды больше,
Поддерживал меня её родитель,
И даже мой был умиротворённым.

А я всё оставался неподвижным.
Вблизи меня сидела Ида часто.
Потом последовали перемены:
Принцессы руку я ловил в горячке,
Сжимая сильно, а потом брезгливо
Бросал её со вскриком: "Ты не Ида!";
Позднее, руку ту сжимая снова,
Я Идой называл свою сиделку.
Хотя не узнавал её в то время,
При всём том называл её прекрасной,
Но также и жестокой, и холодной.
Она за жизнь и разум мой боялась.
Но после длительных своих усилий,
Раздумий, бдений грустными ночами
Под бой раскатистый часов дворцовых
И видя моего отца кручину
И счастие, согласие влюблённых,
Вослед моих признаний ей любовных –
Моих почти бредовых бормотаний,
В которых так мечтанье я лелеял,
Беспомощность мою осознавая,
Она внезапно нежность ощутила.
И вот, на это всё в ответ, однажды
Любовь, как тот альпийский колокольчик
Меж талых льдов, в ней родилась в денницу:
Полуживая, слабая сначала
И не постигшая себя покуда,
Но расцветающая с каждым часом.

И, наконец, проснулся я в сознанье,
Но из-за слабости был близок к смерти,
Умом не постигал, гдЕ находился.
Цветные стены моего жилища
Мерцали призрачным вечерним светом…
А Ида милая сидела рядом.
В свою прекрасную ладонь мою взяв,
Она её слезами оросила.
К руке почувствовав прикосновенье,
Я шевельнулся, вздох издав чуть слышно,
Ну, а потом залился сам слезами
От жалости к себе и от истомы.
Взглянул очами слабыми своими
Потом на Иду, шёпотом промолвив:

"О, если ты, как представляю ныне,
Какой-то сон прекрасный, – стань же явью.
Но если ты – мне вЕдомая Ида,
То ни о чём тогда просить не буду.
Усну навек сегодняшнею ночью;
Лишь притворись, что даришь поцелуй мне".

Не в силах боле говорить, лежал я
Заворожённый, словно бы в экстазе,
Как те, что могут слышать разговоры
О собственных похоронах скорейших,
Но ничего произнести не могут,
А могут лишь лежать и ждать кончины.
В ответ ко мне поворотилась Ида,
Помедлив чуть, склонилась надо мною,
И в тишине раздался крик Принцессы:
Крик страсти ярой на пороге смерти;
И губы наши встретились; казалось,
Что дух её с моим соединился...
А позже Ида от моих объятий
Освободилась, чувствуя смущенье,
И всё, что раньше было в ней фальшиво,
С неё вдруг спало, как её одежда,
В ней только женщину одну оставив,
Душа которой облика прекрасней.
И вниз, в поток, упал кристалл; Принцесса
Лежала обнаженной: тело это
Пристанищем любви моей служило.
Потом она ушла, храня молчанье…


Оригинал здесь:
http://classiclit.about.com/library/bl-etexts/atennyson/bl-aten-princess.htm




Эмма Соловкова, поэтический перевод, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 1356 № 99823 от 27.06.2013

0 | 0 | 1566 | 19.03.2024. 12:17:40

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []


Комментариев пока нет. Приглашаем Вас прокомментировать публикацию.