А я кричу почти из забытья,
Почти из измерения иного,
Почти из сна кричу, в которм я,
Лишь ночь придет, оказываюсь снова.

Во сне моем печальные снега,
Чуть слышный плеск старинного парома,
Прозрачный лес, речные берега,
И горький запах смерти и погрома.

Во сне моем - июльская гроза,
И бесконечный путь средь бездорожья,
И скрипки плач, и детская слеза,
И тот огонь, в котором искра божья.

Пусть светит он средь бед и суеты
Необъяснимо и неодолимо,
И в такт ему мерцает с высоты
Библейская звезда Иерусалима.