Колокольня моей груди
над погостом былых времен.
Звонкий кашель еще гудит
гулким эхом - печальный звон.

Перекрёсток усталых рук,
глаз - отчаянья синева.
Не струны этот странный звук,
а поющая тетива.

И не стрелок предсмертный тик,
а стрелы леденящий свист...
Близоруко глядит старик
на нетронутый тленом лист.

Пусть из бронзы во мне язык,
зазвеню стихом, все равно.
Я к молчанию не привык,
но молчу над землей давно.

А страдания - по кости,
по остову, что плоть - труха,
зажимая звезду в горсти,
в брод бреду по реке греха.

Клекотание строк и вдов.
Где волос золотистых рожь?
Вспять воловью арбу годов
не вернешь изо тьмы,
не вернешь...