Всё полустерто. Всё непривычно голо.
Всё уместилось в тесный охват границ
В доме, где только тени скользят по полу,
Тихо играя музыку половиц.
Вслушайся в эти отзвуки, от которых
Хочется, позабывшись и налегке,
Ветром запутаться в светло-зеленых шторах
Или плясать, как зайчик, на потолке.
Дом этот бросив, мы заблудились между
Небом и подворотней, забившись в щель.
Знаешь, не так уж страшно терять надежду,
Если перед собою не видеть цель.
Я не пойму, какого мы беса тешим,
Души спалив дотла и развеяв дым.
Можно, простившись с большим, смириться с меньшим.
Легче проститься с меньшим и стать пустым.
Черные кости веток размяв до хруста,
Мартовский ангел нас совратил с пути.
Не огорчайся – если на сердце пусто,
Может, сумеет кто-то в него войти.
Наш приговор до худших времен отсрочен.
Горсть мимолетностей перехватив на чай,
Мы умираем разве что между прочим.
Да и живем, пожалуй что, невзначай.
Скучно, устав от зрелищ, мечтать о хлебе,
Грустно быть всеми, так и не став собой.
Мартовский ангел спит в предзакатном небе,
Видно, до дна упившись своей трубой.
Так ли, скажи, просторна небес обитель?
Не обо мне печалясь или скорбя,
Спи беспробудно, пьяненький мой хранитель,
Если, конечно, кто-то хранит тебя.
Всё это так прекрасно и так нелепо –
Чувствовать вечность, напрочь забыв о том,
Что на бездомье кажется домом небо,
Как на безнебье кажется небом дом.