Песнь песней распевают под фанеру;
такой расклад, такие времена.
Бог любит троицу: Любовь, Надежду, Веру,
заметьте – не мужские имена.

Куда с годами вывезет кривая?
Земная мать безумием больна,
и забываясь, или засыпая,
ждёт поцелуя ангела она.

Тяжёлый крест, молитва и докука
не означают пропуск и фавор;
стекло небес не пропускает звука:
ни жалобу, ни самооговор.

Но божий сын, в подобье божье веря,
и в то, что в прахе та же ДНК,
я сутки ждал, когда по следу зверя
меня пошлёт ату духовника.

Найдя лазейку в череде зачатий:
благая весть – беременность – плева,
мой сводный брат, не осуди распятий
жестокосердной эры Рождества.

Отец, в тела укутывая души,
отягощая бренной кутерьмой,
даёт свободу на морях и суше,
и долгий день вне времени. Восьмой.