* * *


Словно бы в детстве, рассветное майское,
настежь раскрыто окно.
Словно воздушной и щедрою ласкою
нечто навек мне дано. -
То, чему имя доныне не найдено, -
вечной ли радости дар?
То, что всем миром по нитке раскрадено,
смолото в мелкий товар.

Чайные розы цветут, осыпаются -
Марфы-садовницы куст.
"Доброе утро" - с ребячьих срывается
быстро-улыбчивых уст.
Дышит воздушное, вечное-майское,
утро - вне скудных времён.
Словно, уста причащая подсказкою,
длит евхаристию Он.





* * *



Каждый изломан, шарадою скручен –
вроде тебя.
Нету путей вдоль извилин, излучин,
и лишь любя,
самым последним порывом, посылом,
рвёшься успеть
к заводям, неувядаемо милым,
дабы их сеть –


ивовых гибко-девических веток –
пела своё,
чтоб зимородок, смарагдово-меток,
птица-копьё,
бил бы в пике в серебрянку уклейки,
шёл в вертикаль...
Старость нищает, и яркой копейки,
бронзовой, жаль –


той, что сверкнула и канула в воды
с медью крючка,
под феерический веер удода,
с пеньем смычка,
с былкой полыни, с игруньей-кобылкой
там, где зверьё, –
тролли, в обносках, но в щедрости пылкой, –
пилят сушняк насекомою пилкой,
варят над золотоносною жилкой
счастье твоё...