Я не знаю, что было на тризне –
рыба с хлебом, наверно, вино.
А к нему уже полчище жизни
подступало бурлящей стеной.

Проникало сквозь щели во гробе,
нависало, вползало, текло.
Он лежал, словно кокон в утробе,
материнское помня тепло.

Что он чувствовал там, погребённый,
или был бездыханен, как труп?
Он к Отцу восходил, как ребёнок,
плащаницу сдирая, как струп.

Благовонная смирна с алоэ
базиликом в три дня прорастут
сквозь смолу, сквозь Фому и полову,
сквозь немолчный людской пересуд.

Плащаницу с обугленным ликом
перепрячет Мария в слезах,
и окажется лист базилика
в её чёрных, как смоль, волосах!