Луна и звёзды догорели,
эфиру время гнать волну,
через соломинку свирели
Лель допивает тишину.

Предутренняя невесомость
поспешно набирает вес;
вот-вот должны проснуться совесть
и к новым будням интерес.

И будет, право, безрассудней
не вылить, а налить стакан,
и после «смазать карту будней»,
а рыб, прочесть – и на кукан.

В руке судьбы иной остроты
иглы сверкает остриё,
и рок раскладывает ноты
на хрупком кончике её.

Нечаянно не обломать бы,
сквозь жизнь, протаскивая нить,
а что не зажило до свадьбы
в груди останется саднить.

О прожитом не сожалейте,
но продолжая этот путь,
есть шанс сыграть ноктюрн на флейте
ствола, нацеленного в грудь.