В отпущенном свыше собрании дней
я вычеркнул список своих кораблей
чернильною горечью илистых рисок.
Зачем мне армада, коль берег так близок?
Чем дальше, тем больше в собрании дат
летами хоронится горечь утрат,
и там, где застыли увязшие кили,
былое и думы чернеет в могиле.

А мне теперь легче в прирученной жизни
смотреть на неё исключительно из Вне,
чтоб время от времени исподтишка
устало злословить эрзацем стишка,
где вместо голубки, смятения полон,
над палубой кружит обугленный ворон,
и вторит испуганных чаек ватаге,
что мы подплываем к безлюдной Итаке.