С утра пораньше, как только первые робкие лучи восходящего солнца начали проникать сквозь трепещущую листву, поэт Тимофей Масалыкин положил перед собой лист бумаги, и лицо его приняло мечтательное выражение. Вот если издать сборничек стихов тиражом сто экземпляров, то это обошлось бы примерно в тысячу гривен, по червонцу за экземпляр, и продать за те же деньги, то можно бы и затраты вернуть. А если за двадцать, допустим, продать, то и навариться можно. Так ведь не купят же, сволочи. Так называемые любители поэзии. А если бы найти спонсора, мецената какого-нибудь, да издать тиражом тысяч в сто! Да продать по червонцу, это ж сколько бы набежало! Ну, там, спонсору этому вонючему бутылку поставить, то, сё, всё равно много бы осталось. Да только где ж его взять, спонсора этого? Они ж, олигархи эти, в настоящей поэзии не волокут, поэзия для них, что для осла мюзикл, их, козлов, только деньги интересуют. Тимофей вздохнул, с его лица исчезло мечтательное выражение, и он придвинул к себе лист бумаги.