+++
Рим – это Перцева с Мaйловской,
да еще туева хуча каких-то развалин.
Рим оказался мышеловкой,
в которой мы „раненные“ стихи читали.

Читали, читали, читали, читали,
передавали черную водку по кругу.
В этой финской лакричной херне едва ли
пряталась истина. Досугу

не было места в ноябрьском Риме;
стихи, стихи. А почему ты пишешь?
Черт побери, не знаю, не знаю, спросите у Димы,
он молод, галстуковат, он знает. Наша крыша

к 35 протекает не только с боку,
под нашей крышей черви-мутанты,
от такой крыши никакого проку,
только и остается писать стихуанты.