Письмо другу. Поздний октябрь.

……………………………….С.Т.

Закончилась эра. Чувства вразброд слоняются на пепелище. Идёт пять тысяч семьсот (от Сотворения Мира) семьдесят третий год.

Ну, здравствуй, дружище!

Что нового в нижнем эдеме? Жизнь по известной схеме – время линчует время. В пропитанном кознями колизее, чтоб лес не рос до небес, всему есть число и мера. В столицах вымерли гулливеры.
Надежда склоняет к измене веру (попутал, должно быть, бес!). Гуигнгнмы рожают одних лилипутов.
Вместо слова «прекрасно» имеет хождение – «круто».

Интернет переполнен коричневым ором, реальность - серым молчаньем, массмедиа - жёлтым декором.
Из гроба повыползла плесень. Воскресшие мухи Сартра. Выспались и со старта клянут инородцев хором от даты рожденья Адама (первого марта) до листопада, и далее, и опять – по самое первое марта. На этом фоне чувствую себя жителем Вавилона. Готов поклоняться Маме или любой другой языческой силе,
лишь бы не было ничего общего с этим вот илом.

Готы, эмо, скины, вандалы – кто их раскраску теперь разберёт(?) - по весу, в обмен на презренный металл, сдают погребальные урны. Детишки на стенах рисуют руны (это бывало и раньше): икс, игрек и дальше, сам понимаешь, - не зет. Преобладает повсюду
математический менталитет.

Надеюсь всё же, что, как ни силён Аттила, холод гуннов сведёт в могилу. Потом, быть может,
отстроимся вновь. Это я так. Про любовь. Скорее всего, по привычке, ведь смысл фотографии –
в птичке, что некогда в миг фотовспышки взметнулась…
чтоб помнилась юность.

Что нового в наших садах? Прах он и в Мекке – прах. Что мыслится – то и есть. А, стало быть,
есть и тени у мыслей как формы плоти со склонностью к самосожженью. Куреньем мой слог пропах.
Из области сердцебиений ползу на коленях в прах. Осталось тоски – на взмах.
Да женщины взгляд олений.

В пространстве, покрытом сажей и гибнущим первым мелом, безглазые линзы глаз слезятся,
морщинится тело, ничто не рождает огня. По многим отшелестела осенняя простыня.
Зеркало смотрит в меня. Как Каин. Как Авель. Зеркало – философский камень, камень за пазухой, просто камень... Аминь! Или как там у греков(?) –
Амен!

А ветер сегодня похож на елей. Он пахнет оливой, да только светлей от снега, что тянется из-за гор,
где ты обитаешь, наш век и века, где, брови сдвигая, плывут облака, где миг фотовспышки длинней,
чем века, и я не стою над разбитым корытом прошедшего, богом нещадно забытым…
До встречи в твоих небесах, дружище, мой друг, старый друг…
Пока!

Постскриптум.

Во всём есть число и мера – ионы небытия. Течёт за водой вода, но помню тебя всегда,
что странно на первый взгляд, ведь виделись мы с тобой,
не меньше трёх войн назад.

Михаил Гофайзен, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 161 № 95752 от 24.10.2012

0 | 3 | 2574 | 17.11.2024. 15:25:03

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []