С наивной душой гимназистки,
с сухим провалившимся ртом
дворянка породы российской –
старушка в пальто продувном.

Плешивый застиранный бархат,
зашторивший глухо окно, –
вот всё, что осталось от барства.
Да было ли с нею оно?

Великие ветры эпохи,
октябрьские ветры смели
остатние жалкие крохи
от прежде роскошной семьи.

Как всё оказалось некрепко!
Как всё оказалось грешно!
История мстила за предков –
за кровь их, за власть и вино.

И мстила порою жестоко.
Но ей, не от мира сего,
для счастья хватало и Блока,
заветного тома его.

А ныне старинную шляпку
лишь скинет с седой головы –
усталую русскую бабку
в ней сразу увидите вы.

И часто в окно спозаранок
я вижу пальтишко её –
одна из последних дворянок,
сутулясь, идёт в забытьё.

1974г.