У памятника Мендельсону в Лейпциге

Дождь в Париже

 

Пусть телеящик врет о том, что дождь в Париже,
Хочу с тобой туда слетать на выходной.
Хотя зачем Париж? И что я там увижу?
Пройдусь по Фонтенбло и возвращусь домой?
А впрочем, так и быть. Поговорим о Сартре,
Поход в Булонский лес оставим на потом.
Спокойно посидим в кафешке на Монмартре
И устрицы запьем изысканным вином.
Как много лет назад ты мне подаришь каллы
И строки о любви взволнованно прочтешь.
Но капельки небес обрушатся в бокалы,
И удивишься ты: "Смотри: в Париже - дождь..."

2012

 

Расплескать впечатленья несложно

 

Расплескать впечатленья несложно,
Разобраться в увиденном - труд.
И несу я себя осторожно,
Как с живою водою сосуд.
А бумага под грифелем рвется,
Упакована в снимки краса.
Только память горячая жжется,
Как студентов Сорбонны глаза.

2012

 

Что-то холодно мне

 

  Что-то холодно мне. Превозмочь не сумела волненье.
Почему же боюсь, ведь была на подмостках не раз?
Дивный вечер... Париж... Нужно людям создать настроенье...
Вот и зал, что согрет добротой предвкушающих глаз.
Одолею себя, чуть поправлю воланы на блузке,
А на сцене замру, продлевая волнующий миг.
И стихи о любви не спеша прочитаю по-русски.
Если б знал ты, Париж, как к лицу тебе русский язык!

2012

 

Нотр-Дам де Пари

 

Нотр-Дам де Пари! Если станет немного потише
Гомон пестрой толпы у седой Галереи Царей,
На мгновенье замри. И тогда непременно услышишь
Эсмеральды шаги у твоих отворенных дверей,
Где в красавца любовь превращала любого урода.
Чувство столь велико, что нельзя его перебороть.
Помнишь, там, наверху, у гаргулий стоял Квазимодо
И звонил так, что звук разрывал колокольную плоть.
Нотр-Дам де Пари! Эти стены пропитаны болью.
Нет героев Гюго, но о них не смолкает молва.
Нотр-Дам де Пари! Вспоминая их, перед тобою
Для молитв о любви подбираю простые слова.

2012

 

Консьержери

 

Консьержери вызывает в памяти, главным образом, кровавые времена революции. Осматривая камеры и изучая тайны их устройства, посетитель как бы проделывает путь тех, кто был обречен на смерть; имена многих из них известны. На нижнем этаже, в большой комнате с крестовыми сводами заключенные могли за определенную плату приобрести тюфяк, чтобы выспаться перед казнью.

Когда страна за преданность мою
Воздаст, как многим пишущим, тюрьмою,
Не сдамся, не сломаюсь, не завою,
Но песню философскую спою.
И, неразменный вытащив пятак,
Стараясь не замазать душу грязью,
Чтоб вдоволь отоспаться перед казнью,
Приобрету соломенный тюфяк.
А после предприимчивый народ,
Меня провозгласив большим поэтом,
Тюфяк определит в музей. При этом
Туристы неплохой дадут доход.
Зачем же я танцую от строки,
Коль для страны важнее тюфяки?

2012

 

Призрак Оперы

 

Плафон расписывал Шагал,
Повсюду золото и мрамор,
Но бархат кресел манит в зал.
Растаял свет. Оркестр замер.
"Гранд-Опера", дворец Гарнье -
И Призрак Оперы навстречу,
Как будто вызов, брошен мне...
Я на него душой отвечу.
Отметит память странный факт,
Что Эндрю Вебер стал мне ближе,
Поскольку сердце бьется в такт
С прекрасной музыкой Парижа.

2012

 

Джоконда

 

Какая загадка в твоей светоносной улыбке,
Сводящей с ума на нее посмотревших людей?
Туман вдалеке удивительно теплый и зыбкий.
И как же посмел на красу покуситься злодей?
Тебя защитили, меж нами воздвигли преграду.
Картине теперь не страшны кислота или нож.
Но кажется мне, что исчезла доверчивость взгляда,
Ведь мир перестал быть на Божье творенье похож.
Спасет ли его красота, я сказать не сумею:
Немало веков на земле продолжается зло.
Подумалось мне, что и правильнее, и честнее
Отнюдь не картину - людей поместить под стекло.

2012

 

Перед "Большой одалиской" Жана-Огюста Энгра

 

Что мне линии Энгра, которые он удлинил,
Что мне верность пропорций, которую дерзко нарушил,
Если фоновый бархат пролитых им черных чернил
Помогает сквозь тело разглядывать женскую душу.
И ее красота очевидна без жестов и слов,
А попытка представить гармонию в цифрах наивна.
По спине Одалиски мой взгляд опускается вновь,
Вызывая желанье смотреть на нее непрерывно.

2012

 

Парижанка

 

Известно, что идею возведения Эйфелевой башни одобряли не все парижане. Некоторые из них считали эту затею ужасающей. Против "возведения в сердце города Эйфелевой башни, бесполезного монстра, от которого даже Америка отказалась бы..." - высказались 47 "протестующих", среди которых были Ги де Мопассан, Александр Дюма, Шарль Гуно, Виктор Сарду и другие "поклонники красоты Парижа".

"Бесполезная" горожанка
Не вводила людей в обман,
Став изысканной парижанкой,
Став любимицей парижан.
Разукрашенная огнями
Смотрит с легкостью с высоты,
Чтобы мы изменили сами
Понимание красоты.

2012

 

У Дома Инвалидов

 

Когда бы наш премьер для наших инвалидов,
Измученных войной, возвел большой дворец,
Не стал бы на него никто держать обиды,
И промахи ему простили б, наконец.
Когда бы президент издал распоряженье
Себя похоронить в обители солдат,
Наверное, и он снискал бы уваженье,
Поскольку в мире нет весомее наград.
Когда бы... Но, увы, смотрю и вспоминаю,
Как в той войне смогли французам дать под дых.
И хочется спросить: "Скажи, страна родная,
Когда полюбишь ты защитников своих?!"

2012

 

В Люксембургском саду

 

В Люксембургском саду, где трепещет покой
И клубится сентябрьская тишь,
Не возможно поверить в бесстрастный такой
И умиротворенный Париж.
Жизнь бушует вокруг, словно адский огонь,
Здесь же зеленью манит газон.
И лишь бабочка, севшая мне на ладонь,
Убеждает, что это - не сон.

2012

 

Базилика Сакре-Кёр

 

- Ах, Жанна, девочка, меч тяжел.
Тебе ли спасать страну?
- Я знаю, шаток у нас престол,
Закончить пора войну.
Уже не в силах моя земля
Испытывать эту боль.
Долой сомнения короля!
Я дам тебе трон, король!
- Ах, Жанна, девочка, королю
Признательность не грозит.
- Я больше жизни страну люблю,
Но смертью она сквозит.
Мне даже снится с недавних пор
В предутренней тишине,
Что для меня разведут костёр,
Помогут согреться мне.
- Ах, Жанна, на полтысячи лет
Останешься ты одна!
- Вам нужно выслушать мой ответ?
Была бы моя страна!

2012

 

В "Мулен Руж"

 

Этот танец - ураган,
Захвативший наши души.
Ослепительный канкан
В кабаре звучит. К тому же
Этот танец - карнавал,
Враг застоя и рутины.
Вот Лотрек и придавал
Танцевальный дух картинам.
И хотя не пляшешь сам,
Усидеть нужны усилья.
Здесь возносят к небесам
Мельниц пляшущие крылья.
Только танец-афоризм
Огорчает мыслью странной,
Что несется наша жизнь
Упоительным канканом.

2012

 

Тертр

 

Мне частенько хотелось, взяв краски с мольбертом,
Побродить по Монмартру, дойти, не спеша,
До изысканно красочной площади Тертр,
Чтоб на ней как пичуга запела душа.
Как давно я рисунки друзьям раздарила.
Потому ль неуверенным стал карандаш?
И трепещет сердечко, поскольку забыло,
Как дышать начинает рожденный пейзаж.
Вот и Тертр. Смешаю, как в юности, краски,
Нарисую узоры монмартовских крыш,
Чтоб домой привезти эту дивную сказку:
Вдохновение мне подаривший Париж.

2012

В версальских зеркалах

 

В версальских зеркалах, дворцах, фонтанах, парках
Живая красота, рожденная людьми.
Ее не оценить ни в долларах, ни в марках.
Ты это, человек, как должное прими,
Поскольку к красоте стремишься, словно в Мекку,
И связываешь с ней и планы, и мечты.
Да, красота всегда потребна человеку.
Всегда ли человек достоин красоты?

2012

 

Когда восторги от Парижа

 

Когда восторги от Парижа
Уйдут, как вешняя вода,
Когда душе намного ближе
Другие будут города,
Когда иные интересы
Определят иной престиж,
Вернусь в Париж (он стоит мессы,
Неописуемый Париж!),
Чтоб, восхищением объята,
Услышать "Фауста" Гуно,
Дышать французским ароматом
И пить французское вино,
Волненье превозмочь не в силах,
Все описать, как реалист,
И легкий ворох слов красивых
Стихами высыпать на лист.

2012