* * * *

Рука рукколу моет и покупает купаты,
щупает барышень, барышни - жестковаты,
перебирает кнопки на кукурузных початках -
пальцами без отпечатков,
пальцами в опечатках,
закрывает черные крышки на унитазах,
и смывает небо в алмазах, небо в алмазах.

Раньше - она принимала образ десницы:
вместо ногтей - глаза и накладные ресницы,
ночью - рука влетала в форточки к диссидентам,
склеивала им ноздри «Суперцементом».
Здравствуй, рука Москвы, туалетное ассорти,
и запинаясь, звучал Вертинский, звучал Верти…

Чья же она теперь, в помощь глухонемому,
кто ей целует пальцы и провожает к дому,
другом индейцев была, верной рукою-кою
выхватила меня и уложила в кою.
Кто же ей крестится нынче,
а после - гоняет шкурку,
выключив свет, еще листает «Литературку»?