Объят закатом, жизнь свою итожа,
суров к себе стареющий поэт.
Вокруг всё больше, что его моложе...
О, как печально этим он согрет!
Его томят прощальные напевы,
что зреют в тяжелеющей крови,
но юные ещё волнуют девы,
легки, как песни первые любви.
Ещё с надеждой просыпаясь утром,
уже он видит свой земной предел.
Воспета жизнь... Но надо ли стать мудрым,
чтоб с грустью видеть, сколько не успел?!
И сны несут, несут его к истокам.
И явь уносит к берегам могил.
Но есть бессмертье... В мире, столь жестоком,
свой милосердный мир он сотворил.