Вл. Бахревскому



Как быстро сменили все ушлые вдруг орьентир,
прибрали к рукам всё, что можно захапать при этом.
Я стал неожиданно автором резких сатир,
а так ведь мечталось: лирическим стану поэтом!

Те рвутся нахрапом во власть, стыд, теряя и честь,
те в бизнесакулы, те в супераферы – всё мало! –
я это себе в оправдание мыслю зачесть,
мол, разве до лирики тонкой средь стаи шакалов?

Но гляну вокруг, и светлеет опять на душе:
и небо, и море, и профиль знакомый Мартьяна,
и в нашем саду расцветает черешня уже:
нет, видимо, всё же прощаться мне с лирикой рано.

В сосновом лесу обожаю плутать до зари
вечерней, и в сумерках выйти из леса устало:
гирляндой янтарной над морем висят фонари
н окон созвездья мерцают и гаснут в кварталах.

А в небе меж звёзд самолёт оставляет пунктир,
и всё не пойму я, хоть вроде не глупый, ей-богу:
как быстро сменили все ушлые вдруг орьентир,
как долго привыкнуть неушлые к ушлым не могут…