Чудеса завершаются описью рыб и хлебов.
Нерождённые ангелы пьют настоявшийся чай.
Я опять отвыкаю от странного слова "любовь"
И опять возвращаюсь к пространному слову "печаль".

Послевкусие танца, железная поступь часов,
Простодушный барометр шепчет, что будет гроза.
И пока мы находим себя в отражениях слов,
На полотнах людей зеркала заменяет слеза.

Чудеса завершаются дрожью пронзительных тем,
Полоумный скрипач никогда не опустит смычок.
Я молюсь на него, отличаясь, по сути, лишь тем,
Что казню скрипача и забуду поднять башмачок.