Стихи о прошлом (2)

I. О строительном отряде

Время, как семя, восходит во мне.
Помню предчувствие краха в стране,
Помню отсутствие страха.
Хлеб и горчица в столовой - за так.
На рюкзаке по-английски «фил-фак»
Вытравил парень-рубаха.

Помню коровник, что я возводил,
Местную девушку, что заводил,
Очередь в штучном отделе.
Помню, как в рай уносилась душа,
Как основательно и не спеша
Мы всем отрядом гудели.

Время провала в крутое пике,
Самоубийственной каши в башке,
«Архипелага ГУЛАГа»,
Смачной влюбленности в западный мир.
Джинсы с кроссовками - вот мой кумир,
Не признающий сельмага.

На дискотеке - под «Ласковый май».
Но «Наутилус» - не тронь, не замай!
Я после службы - оторва.
Мы наблюдаем закат Горбача.
При несогласии рубим с плеча:
Мнений и сведений - прорва.

Почтой доставлено суперкино
Чехам из Чехословакии, но
Видик добыть иллюзорно.
Яна разводит руками опять.
А так хотелось её обаять
На боевик или порно.

Прежние дни на хапок не постичь.
Выложен в ряд силикатный кирпич
В той стороне хлебосольной.
Полон абсурда житейский замес.
Мне, чтобы выстоять, нужен отвес.
Каменщик я своевольный.

II. О международном сообществе писательских союзов

Адское пекло! Хочу на покой.
Домовладение на Поварской,
Комплекс музейный, усадьба.
Вот бы в Сухуми на пляже залечь!
В центре столицы - гортанная речь,
Буйная горская свадьба.

Я подрабатывал, я сторожил
Там, где Сергей Михалков дорожил
Памятью о единенье.
Множество судеб, народов, стихов -
Мало контекста. Сергей Михалков
Действовал как провиденье.

Офис в усадьбе, но в каждом крыле
По ресторану с парадом-алле,
То есть в распыл до укладки.
Первый - армянам, бакинцу - второй.
Телохранители встанут горой,
Предупреждая нападки.

Вижу - опять засиделся народ.
Вижу - ни капельки в рот не берёт
Псевдостоличная штучка.
В первопрестольной - известный бардак.
Вот завалились чекисты в кабак.
Думаю, недополучка.

Не разобраться с наскока, скорей:
Это - армяне, но азер - еврей,
То есть знаток Ойкумены.
Не проходимцы по русской земле,
Каждый отметился в Царском селе,
Каждого доят чечены.

Чем утверждаемся, тем и дышу.
Комплиментарных стихов не пишу,
Не доношу и не буду.
Свадьба в угаре. В ударе ОМОН.
Прибыл и вставил за драку пистон
Не из любви к самосуду.

III. О Госоркестре России

Консерватория - это рояль,
Это эфир, занесённый в скрижаль,
Это эфирные волны.
Это разруха, вошедшая в плоть.
Это сподобил увидеть Господь
И прикоснуться по полной.

Я и поныне к гадалкам не вхож.
Не музыкант, не еврей, ну и что ж?
Дали работу в окладе.
Прессекретарствовал, честь не ронял,
То обаёвывал, то оттенял,
Будучи весь в шоколаде.

Был нараспашку Петров Николай.
Был для Мацуева не шалопай,
А собеседник в гримёрке.
Всякий из них - не духовный отец.
Но восходящую подпись Жванец
Помнят служебные корки.

Был термоядерным Марк Горенштейн:
То восклицателен, то чародейн,
Не дирижёр - а маэстро.
Как-то в проходе Щедрин Родион,
Сделав в сомнении встречный поклон,
Спел дифирамб Госоркестру.

Власть над творцами - суровый предмет
(Тут не поспорит и Юрий Башмет),
Но допустима Всевышним.
Если не Божий, так собственный суд.
Вот и потребен то пряник, то кнут -
Сто Ростроповичей с лишним!

Не БЗК, а светлановский зал.
Больше евреев нигде не видал,
Ибо упрям и рассеян.
Но при набегах за данью в Москву
Я оживаю и этим живу,
Заново самонадеян.

Иван Котельников, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 1374 № 93648 от 13.06.2012

0 | 1 | 2149 | 23.11.2024. 02:11:47

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []