Стихи о прошлом

I. О детстве

Как накануне эпохи разграба,
Дай мне клешню или - попросту - краба,
Дней безалаберных друг.
В поисках смысла, судьбы и начала,
В поисках истины или причала
Сердце усилило стук.

Время - песок, хоть и крупнозернистый.
Ринусь я с ходу, былинник речистый,
В старорежимную даль.
Промысел Божий созвучий на русском,
Равный по точности залпам и пускам,
Лишь преумножит печаль.

Кузница жизни рабочих окраин.
Дар солидарности необычаен:
Каждый - за други своя.
В меру отзывчивый для доброхота,
Оруженосный для дона Кихота, -
Это, наверное, я.

Помню пруды, шпалорезку, кирпичку.
Помню сгоревшую за щекой спичку,
Финку, что в тополь метал.
Помню, как били подростка подростки,
Как выставляли над павшим отростки,
Ржавые, словно металл.

Крыша без бортика, звёздная топка.
Самая полная первая стопка.
Все кровяные тельца.
И послевкусие, и непонятки.
Книга о родине, но без закладки.
Двор, одуванчик, пыльца.

Брови по Брежневу мне не нахмурить,
Детские годы не отштукатурить,
Школьной скамьи не встряхнуть.
Сколько потрачено жизненных соков,
Чтобы подвижка воздушных потоков
Вновь осенила бы грудь?

II. О студенчестве

Все мы взрослеем, мужаем, линяем.
Все мы из прошлого вновь вычленяем
Юности праведный гнев.
Годы студенчества - годы лицея,
От пустыря в голове панацея,
Розовых стекол отсев.

Был я в ударе и самоотвержен.
Был возмутительным нравственный стержень:
Бунта алкала душа.
Был я дневник, был заочник я тоже.
Пьяненький спал на собаке в прихожей.
Дев целовал не дыша.

Жизнь вырастала из книжной прополки.
Не разночтения, а кривотолки
Вновь будоражили мир.
Все мы разгромлены, каждый - осколок.
Но во спасение жил я, филолог,
Как благородный сатир.

Роли позёра, гуляки, поэта -
Всё удавалось. Спасибо за это
Шлю побратимам моим.
Для славянина в смиренной рубашке,
В общем, простительны эти замашки,
Ибо на том и стоим.

Прошлое отражено в настоящем.
Юноша бледный со взором горящим
Жив и поныне во мне.
Жив и поныне бунтарь и повеса,
Напоминающий не мракобеса,
А зеркала на стене.

То ускорение, то перестройка.
Тройка по старославянскому. Койка
Где-то в общаге. Роман.
Водки - залейся, и дым коромыслом.
Жизнь наполняется чувством и смыслом.
В чём же, однако, изъян?

III. Об армии

Был я юнцом то упрямец, то склочник.
Стал гуттаперчевым мой позвоночник,
Дабы тянуться во фрунт.
Помню поныне «Прощанье славянки»,
Путь от повестки до первой портянки,
Архипелаг Моонзунд.

Штык - внедорожник, а пуля - ударник.
Прапорщик - это разбитый подфарник
И кочевой перегар.
Армия - это привычка держаться,
При попадании не поражаться,
Самостояния дар.

Не иждивенец при папе и маме,
Не отщепенец в Божественном храме,
Не пораженец в бою,
Дух - это выскочка из оболочки,
Это внезапно дошедший до точки
Или попавший в струю.

Служба казалась не мёдом, а хреном.
Ровно два года - не прахом и тленом,
А про запас в багаже.
Не понарошку, хотя и насмарку,
Ибо могущество мне, перестарку,
Не оттопырить уже.

Балтика. Там, где промозглая осень
Входит в привычку, а флот миноносен,
Был я закован в шинель.
Будь же ты проклято, псевдоэстонство,
Чванство фанатиков и фанфаронство
Тех, кто не с нами досель!

Море имеет приметы изгнанья.
Остров способен расширить сознанье,
Преумножая во лбу
Пяди, извилины, взгляды о мире.
Как же я ныне бренчал бы на лире,
Не испытавши судьбу?

Иван Котельников, 2012

Сертификат Поэзия.ру: серия 1374 № 93557 от 07.06.2012

0 | 2 | 2647 | 20.04.2024. 00:46:00

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []