Кавказское небо, уткнувшись в конечности гор,
Сосёт из грудей не молочные соки, а снежность.
И, вдоволь напившись, гюрзой уходя от врагов,
Холодную влагу протиснуть пытается между

Камней молчаливых, всегдашнего эха и мхов
Речною дорогой вблизи умирающих башен,
Хранящих в сознании сотни старинных грехов,
Что здесь совершались в неравных боях рукопашных.

Настенные тени от кладбища правых десниц
К отмщению кровно, призывно, гортанно взывают.
И слёзные реки с вершин устремляются ниц.
И плач не уймётся, пока ледники не растают.

Но лавой весенней спускается с гор изумруд.
Отборную зелень повсюду возводят на царство.
И овцы тучнеют, и птицы любовней поют,
И воздух становится самым надёжным лекарством.

Озёрными красками выкрашен бег Теберды
Чуть-чуть плутоватой, настойчивой и оголтелой.
Которая кровью своей ледниковой воды
Спасает от жажды Кубани растущее тело.

Под стать этим рекам и ты, седовласый Кавказ,
Не давший пришельцам бесчинствовать и верховодить.
Покуда, склонившись, холмы совершают намаз,
В горах откликаются эхом призывы к свободе.