***

Лучей скользящие гонцы
сплетают надо мной венцы –
на чужеземном полустанке.

Я помню – веткой на снегу
чертил ты слово... Берегу
я слово то в тетрадной рамке.

Пусть на листе оно горит,
как будто снова говорит
твой голос сквозь земные дали,

пусть обживает новый кров,
как я... В камине связка дров,
чтобы лучи в ночи пылали –

в той темноте, где света брешь,
в нее ворвется ветер свеж,
как гость единственный крылатый...

Все ж – от угла и до угла
немного держится тепла,
и до утра – его мне хватит.

Вот, скатерть белая чиста,
как продолжение листа,
который я держу в ладонях.

Звучит твой голос до утра,
и слов дорожка – дань пера –
бежит... И Муза благосклонней.

Ночная жизнь – ее удел.
Свет от камина поредел,
но Синих Птиц кружится стая,

как призрак счастья. Над окном
растет рассвета полотно,
и чужеземный сумрак тает...