Назойливо шурша корою по коре,
то близко, то немного в отдаленье
бесснежная зима пылится во дворе,
разомкнуты, бессвязны впечатленья.

Песчинку языком почувствую во рту,
прислушаюсь к древесному дыханью,
всмотрюсь через стекло в сухую темноту,
созвучную морозу или камню.

Пятиэтажный дом. Два дерева. Скамья.
Фигуры ежегодной карусели
разрозненной гурьбой плывут вокруг меня,
из ночи проступая еле-еле.

Терпение стволов и жалобы ветвей
над мерзлою асфальтовою сажей
с рожденья моего - на совести моей,
а может быть, гораздо раньше даже.

Как будто подглядел существенный изъян
в невероятном, зыбком равновесье
ускоренных частиц и медленных семян
и мучаюсь от странного известья,

что, если я в кулак всю волю соберу,
когда-нибудь потом, за смертной гранью
в нетленный белый свет всмотрюсь через кору,
прислушаюсь к древесному дыханью.