Все улицы, из тех, что не тупик,
в своем итоге упираются лишь в небо.
Где облачности низкой толстый шпик
смыкается с земной краюхой хлеба.

Все улицы, из тех, что не тупик,
свиваются в небесный плотный кокон.
Но прежде - тянутся как слишком долгий миг,
и снайпер-смерть - в любом из тысяч окон.

Любая улица - проспект или бульвар -
лишь в небо упирается в итоге:
иль в Солнца падшего кровавый битый шар.
Иль в мертвый снег, ложащийся под ноги.