1.
Именье раздавая по пути
К ближайшей церкви – серебро и злато,
На паперть всходит осень виновато,
Не зная в храме как себя вести.

В притворе уголок облюбовав,
Последним золотом порадовав убогих,
Молчит, как бедный родственник с дороги...
И только взгляд: «Не помешаю вам?»

...Пред абсолютным слухом эха лес,
Как грешник, исповедавшись, спокоен.
И даже вороньё над отчим полем
Подчёркивает глубину небес.

Не причиняя боли никому,
Являет осень красоту смиренья...
Мне б кротостью её воцерковленья
Проникнуться всем сердцем самому!

2.
Евангельской вдовой, в накидке серой,
Близ церкви осень на скамью присела,
Листом последним лето помянув…
А я… Что – я?.. Пророчества в плену!

Стрельнув у сослуживца папироску,
Гуляю, стих кропая про берёзку...
О том, что без любимой ночь длинней…
В подтексте: так соскучился по ней,
Что в пору удавиться!..
Но вдовица,
Знать, что-то зная про судьбу мою,
Навеяла провидческие строки
О том, что ошибаются пророки,
И по любви, – что выше веры, – вдруг,
Порочный круг надуманных разлук
Одним движеньем рвётся посредине…
И ты (дивлюсь, любимая, доныне!)
Летишь навстречу по листве сырой,
Как отклик на мольбу в аду кромешном,
Дыша в лицо восторженной весной,
Такой открытой, чистой и безгрешной!..

Но осень… Лист – рефреном сквозь века,
Последней лептой веры беспримерной;
И ты идёшь, близка и далека,
А я… Что я?.. Люблю неимоверно!

3.
Такой убогий, но родной пейзаж!..
Листвы шуршанье, как молитвы шёпот.
Закат багрян и невесомым шёлком
Ложится небо на пустынный пляж.

Осенний сквер – потерянный буклет,
Изрядно проштудирован ветрами.
И я давно прочёл между рядами
Пустых аллей любимой силуэт.

Казалось бы: все жесты на зубок!..
Все дважды два зароков и признаний!..
Но волей непрописанных свиданий
Дрожу, забыв, что выучил урок.