Когда невыносимо жалко
детей своих, твоих, его,
как вверх ногами зажигалка,
себя сжигаешь самого.

И хоть душа горит, но знаешь -
у вседержащего Христа
от нажимания на клавиш
горят ещё и два перста.


* * *

И жизнь, и смерть свою я всем прощу.
И тяжесть слов, и камни, и пращу.
Но как сиротство оправдать трущоб,
раздробленных хачкаров и ещё
всё то, о чём не выговоришь вслух,
смотря в глаза иссохшие старух,
где замерли навек зрачки детей
сосками необласканных грудей