Когда сквозь звоны колокольные
под свод вступаем голубой,
кто с богомольем, кто невольно ли –
главы склоняем пред тобой…
Здесь, у лампад твоих, завещаны
нам наши судьбы, сроки, дни,
и стали издавна нам вещими
их негасимые огни.
Земли ли, душ ли полюс? – Маковец*,
вот этот северный пригор,
где радость Пасх и скорбность Радониц –
как жизнь и смерть – ведут свой спор.
Их лили здесь по чашам дополна!
Ты обе их испил до дна –
и вот теперь над гробом, шопотом,
твои лепечем имена:
великий авво, старче, отче наш –
игумен всей Руси Святой,
в могучей вечности упроченной
твоей молитвою простой!
Ее, дитя Афона горнего,
творя по дебрям ветровым,
ты прививал нам всё упорнее:
Христа, Элладу, Новый Рим**…
И ныне вновь, едва их ведая,
полуязычница страна
всё ждет – молитв твоих, беседы ли –
у раки той, что – нам верна –
во льдах российских, в снежном во поле,
вдали Эллад вознесена,
стоит в соборе – как в акрополе,
где солнце, мед и тишина.
Что – смуты ей, и что – угрозы ей?
На гребне всех веков и бед
качает веточкой березовой,
плывя за вечностью вослед…
Троице-Сергиева Лавра,
Троицын день 1977 г.
(редакция 1982)
_____________________________________________
* Холм, на котором расположена Троице-Сергиева
Лавра (Ред.).
** В Средневековье Новым Римом назывался
Константинополь и – шире – православная Византия
в целом (Ред.).
качает веточкой березовой,
плывя за вечностью вослед…
Ваше творчество говорит о том, что и религиозная лирика может быть сильной и красивой. Спасибо, о. Георгий!
Земли ли, душ ли полюс? – Маковец*,
вот этот северный пригор,
где радость Пасх и скорбность Радониц –
как жизнь и смерть – ведут свой спор.
Просветляют картину за окном и полнят дыхание
эти строки.
Спасибо за душевное мужество, уважаемый Георгий.