На чайных иероглифах судьбы...

1.
На чайных иероглифах судьбы колдуют те, кто век не знал уступки,
а совершал злодейские поступки сакральными осколками молвы.
Мол, так отныне в мире надлежит… и столь ли так важна в миру гордыня,
коль скоро с ней сегодня в Украине - лишь с ней одной без боли не прожить…

На чайных иероглифах молвы колдуют те, кто век не знал печали,
а, впрочем, их не раз и вы стречали среди мирской окрестной суеты.
Как видно, в мире с тем и надледит прожить в удавке времени изгоев,
посколько только им дано земное по сути право – вечность ворошить…

И мир, в котором прежде пала Троя, и сей, в котором нам не дали жить…
Как видно, это бремя роковое уже нам ни за что не перебить…
Не пережить, хоть выстрадай в сто крат, поскольку те, кто вечно сеют смуты
на грани гутоперчевой минуты – куда не прыгни, всюду подлых прыть…

Они в мундирах, в лозунгах, в бабле… Они урвали счастья на полушку,
за что и жгут друг друга на прослушке, и жрут привычно в смрадной суете,
выхаркивая слабых в крупорушку, в которой прочим место в полноте…
с привычной котрацепсией кукушки выхаркивать былое на кресте…

в чужих мирах, чужинцами к друг дружке… галдящими на скорбном языке…
ганьба… гамбит… гондоды… гондольеры… и прочего иного до холеры…
и с этим век в изгнании дожить, поскольку в Украине изуверы
и в чай не упускают кровь пустить, чтоб всю страну отправить на галеры…


2.

В мой старый мир стекаются Слова... В них смысл иной, чем в карточной колоде:
усопших душ звенят колокола и радугой встают на небосводе…
По той причине, что иных нет Слов, чем самые великие – немые!..
И солнце во языцах без оков играет туш, и Звуки в нём – живые...
А святость не уходит в бункера, и комья глины не текут в Безречье...
Рождаются всё новые Слова – в них каждый слог звучит по-человечьи...

Нет новых слов, а старые ушли - собрались вдруг, и, будь здоров, приятель.
Тебя когда-то без толку нашли, но был ты с нами скор и неопрятен….
Перемолол, не спрашивая, зря, и вновь за словом вышел на прогулку:
от ноты ДО узнать до ноты ЛЯ иных миров словесных переулки.
Из старых слов остался только скол от витражей излитого тобою,
и бездна слов, разлитых за столом, где пиво заедают пастилою.
Средь новых слов уставшие года не говорят тебя – ни нет, ни да…


3.

Ко мне прилетали алмазные птицы сквозь сизую полночь в кромешной низги.
Янтарные яхонты глаз, как зарницы, прожли мое сердце, взорвали мозги…
Их было одиннадцать – по три в триадах и два иерарха с нездешнего сна.
Они пронеслись сквозь вселенной порталы всего за мгновенье как в речку блесна…

Не образ, а явность – сакральные лица, астральная данность, ментальный испуг,
они подле сели со мной помолится за данность дальнейших духовных потуг.
Я годы писал полустрофикой в Лету, себе запрещая порыв вне себя,
а там возрастали нелепые сметы непрожитых лет без потуг и огня…

И вот предо мною сидела их стая – и даже не птиц,а седых палачей.
Они мне виски придушили… Стеная, увидел я облик бездонных ночей.
В них не было радости, не было смуты, в них было не время, а вычерк на срок.
И в вычерке этом отрылась траншея не пройденных прежде духовны дорог.

Алмазная крошка смешалась в окрошку. Заснул понемножку я только к утру.
А утром к соседу пришла неотложка… поскольку не он был духовный гуру.
А так просто вдруг очевидец случайный неведомой казни иного меня,
возможно он просто двойник мой астральный в ином измеренье как тень от огня…

Веле Штылвелд, 2011

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 88662 от 12.08.2011

0 | 1 | 1710 | 18.12.2024. 20:22:49

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []