Простор одиночества ясен как день.
Ни крепкого дома. Ни гордого вида.
Жестокая, нежная песня Давида.
И рыбка у речки замёрзшей на дне
о сыне вещает звезде голубой
в беседе домашней, в веселии здравом.
И мне, ни на что не имеющей права,
позволено всё. И отец мой - любовь.