ПРЯНИЧНЫЙ ДОМИК
 
***
Как игрушечка нам космос упакован.
Мирозданье, как лакей предупредительно.
Окна-двери облицованы подковой
(а лягнёт - так ведь для пользы и развития).
Все персты укажут путь, идти куда нам.
Что ни нотка, то аккорд или мелодия.
Кажный кустик расцветает икебаном.
Всяка буковка чичас из-под Мефодия.
Так и двигаемся в нужном направленье
с подходящими знаменами и песнями,
авангард очередного поколенья,
неизбежно выбирающего пенсию.
 
***
Секунды притворяются невредными,
но щёлкают зубами-карабинами,
как индикатор радиоактивности,
мигают многоточиями красными.
Минутки притворяются нестрашными,
малютками повышенной красивости,
компьютерами в ваннах керосиновых
лелеют постулаты Архимедовы.
И предстают смертельные заведомо
week-end'ы байбаками безобидными,
карманными такими пятилетками,
урывками дискретного столетия.
 
ГОЛОЛЁД
Ещё на двух ногах, живой и целый,
с двумя глазами (минус полтора)
я тороплюсь всё к той же самой цели,
к которой торопился и вчера.
Мне эта цель - как яблочко мишени,
в упор раску-сы-вае-мое мной -
пока сервиз не кокнули колени
на плоскости наклонной ледяной...
Ещё по скользкой я качусь дорожке,
смакую предпоследний пируэт,
а за углом уже дежурит неотложка
и шеф огрызок выбросил в кювет.
 
ЗАВИСТЬ
Становится ясно, что, кроме воды кипячённой
и рифмы, ничто - сотворённая мною строка.
И белая зависть, темнея, становится чёрной,
и грудь каменеет, и тянется к яду рука.
 
Но всё-таки зависть ещё не смертельна, пока
ответствует разум эмоции этой никчёмной.
И я не Сальери какой-нибудь недопечённый.
Я благоразумен, и мне не свалять дурака.
 
Мне - литеры вновь перемешивать вплоть до нуля,
забить кулаками (как тесто) распухшую зависть.
Амбиции в сторону! Ступу заправить - не зарясь -
водой, и толочь её - лишь развлечения для...
 
Но ступа взлетает, и я на борту её - заяц.
И чёрная зависть, как ведьма стоит у руля.
 
***
Постарел и в поликлинике я дышу едва-едва.
Разучилась лира лирике, только буквы да слова.
Только рифмы да созвучия... А продуктами труда
я всё родственников мучаю, да знакомых иногда.
В голове, как гнезда галочьи, чёрной зависти комки.
Состязаться бы мне с Галичем, да кишки, видать, тонки.
Прокричать обериутом бы!.. Нет же, старость, враг уму.
В лире струны перепутаны. Где настройщика возьму?
 
***
Не осталось мне радости, кроме
как уродовать ямб и хорей.
Приюти меня, пряничный домик,
Робинзона в толпе дикарей.
Под твои шоколадные своды
тихо-тихо пройти разреши.
Дай мне капельку сладкой свободы -
скрыться в теплой ванильной тиши.
Позабыть безобразную прозу,
внешний мир, неуклюжий, как шкаф,
чтобы мне - только сладкие розы
в разноцветных конфетных горшках.
И - где вафли паркетные сохнут -
в мармеладовом кресле лежать
и смотреть в леденцовые окна,
и сквозь них ничего не видать!