В оба глядел - а изранился смыслом расколотым...

Первое января



Тесные джинсы расшиты узорчатым золотом,
Элвисом колются, архиерейской парчою.
В оба глядел - а изранился смыслом расколотым,
не осветил все углы и сусеки свечою.
Год отпевая, бузят непристойные праздники.
Стужа чернеет, паучья вдовица, без снега.
В стае щенячьей дышал я теплом, одноклассники,
но холодила мне яблоки глаз неизбежность побега

каждое утро - водой из-под крана латунного,
родственно-грубым, на грамм справедливым, упрёком,
неким предчувствием отклика струнного, руннного,
каждое утро - под пристальным Пастырским оком...
Юные лица и камни в отметинах времени
больше всего и любил я. По-прежнему помню,
как разрешаются почвы средь мая от бремени,
трепет ветвей отдавая стожильному корню.

Словно с нуля, к яркопёрой гулянке на тополе
двинутся дни - штрих-пунктиры, пробелы терпенья...
Ночь отшумела - петарды за окнами хлопали,
вспышки бросая на стену сосновою тенью.
Страусы-Леви искрят балаганною ниткою.
Улица с кожей гусиной - извилистей змея.
Не угонюсь за трамваем, за паствою прыткою.
Нечем как будто и крыть. А и сдаться не смею.






* * *



В пять часов - ни души, ни бродячей собаки
в темноте тридцать первого декабря.
Ясно-зимний Гурзуф чуть звенит во мраке,
золотые глазища за так даря.

В каждой лавке кусок - кусает однако,
шкуру с позднего путника всласть дерут.
Лишь зрачок огня во вселенстве мрака -
и цветок на грудь, и значок за труд.

В зимнем воздухе угольный выдох дыма. -
Так полвека назад из белёной печи,
от забот твоих, милая, неопалимо
обещали румянцем цвести калачи.

Сквозь пространство и запах приходит, и привкус -
полнотой возвращенья утрат щемит.
Ясно-зимний Гурзуф - самоцвет на вынос,
самопал, воссиявший от искры быт...

Сергей Шелковый, 2010

Сертификат Поэзия.ру: серия 1205 № 84545 от 27.12.2010

0 | 1 | 2000 | 18.12.2024. 15:59:23

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []