Да минует несчастного гнев падишаха –
гнев, что сразу взрывался и долго стихал.
Но спасен я принцессой от этого страха —
ведь теперь я советник ее по стихам.

Высоко нас порою вывозит кривая:
уваженье толпы и достаток в дому.
Главный евнух при встрече мне первым кивает,
я до боли завидовал раньше ему.

В час урочный в своем отдаленном покое
мне прикажет с капризной улыбкой она,
и я буду усердно, но с тайной тоскою
разбирать золотые ее письмена.

Укажу, словно мэтр: «Тут плохая цезура!»
и не выдержу — прямо взгляну ей в глаза.
Ах, какое лицо и какая фигура —
потрудились немало, видать, Небеса.

Сквозь меня солнцеликая взглянет рассеянно
и небрежно обронит: «Спасибо, пиит!»
Ей еще предстоит омовенье в бассейне,
и нубийка маслами ее умастит.

Лунный свет обоймет эту гордую шею,
дерзкий ветер поднимет туники края.
Это мне только снится. Даже думать не смею
и боюсь пробудиться. О, радость моя!