Владимиру Сорочкину.

Дебет с кредитом, циферка к цифре, сошёлся в ажур
В кружевном, вышиванном балансе ушедшего лета.
И повесила Осень из рыжей листвы абажур,
И включила нам жёлтого, ретроспективного света.

Завела граммофон; кинематика сжатых пружин
Завертела под звукоснимателем тотчас пластинку.
Мы – за круглым столом. Мы на этой пластинке кружим,
На виниловом диске, под соло трубы, под сурдинку

В параллаксах, в сценариях, нет, недоступных уму.
Не считая парсеки. И каждый, как ангел, как странник.
Мы несёмся сквозь вакуум злобы, погибель и тьму;
Только скрипнет игла, да на стыках миров подстаканник

Вздрогнет в дрёме. Протянется в кольцах рука,
Из-за вензеля спинки; хозяйка, не вымолвив слова,
То печенья предложит; то скатерть пригладит слегка;
То варенья подаст из далекого тридцать седьмого.

Предвоенным горенит его земляничная суть.
Да несёт холодком от свинцовой Дантесовой пули.
Мы летим и летим. Указует нам избранный путь
Запах липы, цветущей под жарким грядущим июлем.

И кружимся - кружим, ощущая друг-друга плечо.
Над Великой Страной, где от киллера бегает диллер
Мы – солдаты добра: мы – поэты!
Банкуйте, Владимир!
А не хватит хмельного, ей-Богу, сгоняем ещё!

22.08.09г.