Опустели театры и цирки,
в парк умчались трамваи, звеня.
И стихи ночью строились в циклы,
их немало теперь у меня.

А когда-то вздыхал по любому:
здесь молитва, а там приговор.
Но нигде не читал. Так из дому
не пускают ребенка во двор.

О, мои драгоценные дети!
Моя совесть пред ними чиста:
не пошли несмышленыши эти
по чужим и опасным местам.

Никакой ещё не было школы,
а уже затвердил я на пять,
что единого корня глаголы,
два глагола: издать и предать.

Но попал я в страну графоманов
непреклонною волей небес.
Отличил меня Боря Камянов,*
и попутал тщеславия бес.

Бередя незажившие раны,
он твердил, что не поздно начать…
Отбирают не строго профаны
мои вирши у входа в печать.

По-другому звучат они будто
на чужих, равнодушных устах.
Как их делят на нетто и брутто
наблюдать бедный автор устал.

Обращусь к мудрецам, попрошу я
пособить мне советом одним:
что же делать скупцу и буржую
с непомерным богатством таким?

Не поможешь всем нищим и голым,
не спасешь чей-то трепетный стих.
…Что-то там обжигают глаголы,
только лучше — подальше от них.

• Борис Камянов (Барух Авни) — крупный русский поэт с израильским гражданством