как чернеет взлетевшая бровь!
словно гордая хрупкая птица.
ты постель для меня приготовь
и дождись. ничего не случится,
если в этой убогой глуши
мы растратим себя до монеты,
до младенческой плеши, парши,
до плененности домом, газеты,
до старушечьей сплетни, плетня
в перекосах жердевочных колик,
до врачей-живодеров, лепя
домино на облупленный столик.
без шумихи и срама, скромны
растворимся в кромешной отчизне,
чтобы дети, добры и пьяны,
нас любили на будничной тризне.