Башмак Эмпедокла - 24 (Эпилог)

ЭПИЛОГ

Не знаю, что бы было со мною, если бы не было этого наваждения с Померещенским. Так уж складывается судьба, что без встречи со значительным лицом в жизни как бы ничего и не происходит. А именно с тех пор я не просто помню себя, но помню себя как бы уже в литературе, не важно, достиг ли я той степени блистательной популярности как мой герой, или нет. Я решил, будет у меня читатель или не будет, но свое свидетельство о Померещенском я оставлю, даже если утонет оно в прочих лучах его славы. Да и что говорить о том, что будет, если сам Померещенский словами любимого им Эмпедокла предвещал возвращение Века Чудовищ! Хотя эка невидаль – Век Чудовищ!
В поисках оправдания перед моей женой я безрезультатно пытался дозвониться моему герою, никто не подходил к телефону. Я решил без звонка заявиться к нему. В знакомый мне дом меня вообще не впустили: всюду в подъездах находились охранники, увешанные огнестрельным и холодным оружием, которые меня удивили, так как ни о каком Померещенском в жизни ничего не слыхивали, а дом продан коммерческим структурам, и личности в нем вообще не проживают. У подъезда грубые люди грузили в бронированную машину подозрительно легкие огромные мешки. Что это за структуры, попытался я узнать, но охранники тут же приблизились ко мне настолько, что я поднял руки вверх и поспешил удалиться. Нищий за углом, видимо, бывший житель дома, доверительно сообщил, что здесь торгуют контрабандным воздухом, вывезенным в бурдюках из далеких горных районов. За него пролилось в горах немало крови, так что стоит он немалые деньги. Есть спрос у состоятельных горожан! Все закономерно, подумал я, четыре элемента по Эмпедоклу, если первые три – огонь, земля и вода продаются, то можно продавать и воздух! Нищий бежал за мной, уговаривая не покупать этот воздух: он – дутый, на самом деле горцы из ближнего зарубежья поставляют только пустые бурдюки, так рентабельнее и лучше для перевозки. Говорил он это тихо, с опаской оглядываясь по сторонам, и вдруг почти взвизгнул: – а ведь еще Эмпедокл утверждал, что пустоты не бывает!
Я вздрогнул и полез в карман за мелочью, но нищий так же прытко, как возник, исчез.
Через приятелей, близких к писательским кругам, я узнал, что Померещенский получил в подарок замок в Датском королевстве, но отказался от него, ибо там все прогнило. Был приглашен в Голливуд на роль короля Лира в новом боевике, но сниматься отказался, так как, его дочерей не пригласили на роль дочерей короля Лира. Он отбыл в длительное путешествие по морям и океанам в связи с легкомысленным предложением господина Скелетова подарить ему остров, теперь он будет выбирать остров, почему-то где-то на периферии мира. Почему почему-то? Я вспомнил, что согласно Эмпедоклу – любовь находится на периферии мира. Стало ясно, где его искать.
Я сразу же отбросил Цейлон и Сахалин из-за их маловероятной вулканической деятельности. На Сицилию вряд ли в ближайшее время пустят нашего соплеменника, из страха сицилийской мафии перед русской. К тому же я своими глазами прочитал, что Померещенский, чтобы запутать рок истории, суеверно меняет географические названия, упоминая вместо Сицилии Цейлон, а вместо Санторина Сахалин. Я решил начать с острова Крит, откуда будет нетрудно добраться и до Санторина. Ведь искомая величина запутывает следы, меняя не только свои имена, но и имена островов!
Все оказалось проще простого, туристические бюро были на каждом шагу. Меня еще спросили, нужен ли мне просто тур, или шоп-тур с продажей меховых шапок грекам. Я сказал, просто тур, надо мной посмеялись, дружелюбно сообщив, что недавно один такой уже отбыл – в одной единственной меховой шапке. Я даже подпрыгнул от неожиданности, что-то мне подсказало, что я на правильном пути. Еще меня спросили, хочу я ехать один или с группой бизнесменов. Один, один, – поспешил сказать я. Зря, с бизнесменами безопаснее, они сами вооружены и берут с собой охрану. Но я настоял на своем одиночестве. Еще со школьных послевоенных времен у меня завалялся кусок динамита. Хорошо, что он до сих пор не взорвался! Мне никогда бы не пришло в голову, что он мне может пригодиться. А что если его взорвать на месте черного вулкана перед самим островом Санторин? И оставить рядом меховую шапку, взывающую к Нобелевской премии для великого путешественника? Неужели я ничем не смогу ему отплатить за великодушное гостеприимство? Хорошая идея. В его духе.
Динамит я зашил в меховую шапку. Пограничники смеялись надо мной и разрешали мне не снимать ее при проверках, подозревая, что я – лысый.
На Крите я всюду чувствовал его следы, хотя не было ясности, передо мной, или позади. А когда я попал на борт красавца «Аполлона», я почувствовал, что запахло Музами. Я попытался заговорить с очаровательными стюардессами, но они оказались голландками, говорящими по-гречески, они никак не могли понять меня, лишь когда я назвал имя Померещенского, они догадались, что я русский. Они оживились, и попытались жестами изобразить, что да, именно Померещенский плыл на этом корабле, при этом все время писал, но все написанное выбрасывал в воду и очень был разочарован тем, что никто не бросается за борт вылавливать его наброски.
О том, что на острове можно сесть на осла, я узнал по картинкам на туристических проспектах.
Где-то на дне лежала Атлантида. И до Этны – рукой подать! Стоит только поменять или перепутать остров. Дух Эмпедокла носился над Средиземным морем. Эта местность так и напрашивалась на взрыв или на очередное извержение. Да и год весьма для извержения подходящий. А у меня в голове стучало прозвучавшее в моем отечестве заявление: Нам больше не понадобятся замечательные люди!
Зачем тогда люди вообще?



конец

Вячеслав Куприянов, 2010

Сертификат Поэзия.ру: серия 1109 № 80580 от 12.06.2010

0 | 0 | 1757 | 17.11.2024. 15:42:13

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []