Я в позапрошлом веке был раввином,
был мудрецом, провидцем, мишугой.
Но в Мишугу поверил, бросил Вильно,
и от отца услышал: выкрест, гой.
Потом бежал от снега и погромов,
забыв чужую речь и речь свою.
Всем представлялся как полковник Гомон,
и обращался к женщинам на "ю".
Преподавал литературу в школе,
боясь без покаянья умереть,
и врал друзьям, что папа мой католик,
и сам наивно верил в этот бред.
Я в позапрошлом веке был раввином,
я стал ничем и дожил до седин.
Сердечный приступ. Ничего не видно.
Господь един. И я совсем один.