И у белой хоругви поют, как в раю...

"Утро Преображениия, Стрый" у Вас, Сергей, одновременно полон и свежести, и хмеля. Вот фокус какой!

С уважением, Лев.

Пьянящие стихи. Спасибо, Сережа!

Сергей, я всегда изумляюсь сочности и плотности метафор, ими ты открываешь заново, казалось бы, давно знакомые места.

Геннадий

Отличные стихи, Серёжа! Рад был увидеть тебя и Геннадия Семченко в Киеве. Надеюсь, кризис отступит, и встретимся уже в Казани :о)))

Сергей, ну, изумительно! Вот прям бальзам на душу. Терпко, словно... бездонный бокал черной "Эстолы"!!! (Бог даст - еще разопьем). Вот каждое слово - радует. И такая точность (ма-те-ма-ти-чес-ка-я строгость ЧУВСТВА)!!! Вот тот счастливый случай: не разбора полетов и не "взаимообогащения собратьев по цеху", а... ну, вот, вроде как мы и не знакомы вовсе, а есть факт бытия стихов, которые просто - берешь и читаешь, берешь и читаешь!..

А я ведь родился во Львове.
В самом центре, подле парка Костюшко с его розовым гравием и древним синематогрофом.
А это кусочек моего романа:
"Западная Украина как будто провалилась в ущелье между мифами и реальностью, выброшенная из великого прошлого в вымороченное настоящее, она все пыталась доказать силу своего величия, превращаясь в нахлебницу чужой славы. Львов, некогда свободный и прекрасный город, так и не пережил своего предательства, превратившись в музей несбывшихся надежд, черное пятно ненависти к тем, кто от предательства отказался.
И все же он был прекрасен, город несбывшегося величия: между домами толпился сырой свежий воздух поздней осени – с обещанием скорых морозов и надеждой на мягкую зиму, полную ленивыми холодными дождями. Здесь, среди серых домов и коричневых тротуаров, среди костелов и кофеен возникало чувство промежутка – паузы между культурами. Вот выскакивал кусочек Австро-Венгрии, вот польский фрагмент, вот армянский, московский, питерский. Сплетались в разнородную паутину и дома, и переулки, и наречия. Империи гибли, задохнувшись в паутине небытия, сходились в схватках враги, населявшие город, но сам он впитывал в себя разнообразные крови и жесты, чтобы затем переплавить их в единствен-ный слитный стиль глухой пограничной провинции, которая мечтает стать столицей. Пахло кофейной пенкой, соленой рыбой и водянистым пивом из подвала, мимо которого он как раз поднимался в гору, выходя под стены громадного собора, а через улицу вырисовывался доминиканский монастырь, а слева на площади – еще один собор и памятник какому-то деятелю со свитком в руках".

"и в изюмины глаз Спасу молится Стрый... " Здорово! Не забудьте сообщить, когда соберетесь в Казань, а то на Лешу надеяться... В Киев-то как поэта меня не приглашаете, а я бы, может, и приехала!